будь они хоть вдвое пьянее, болтать при них не надо, – произнёс Штифт, когда они отошли на почтительное расстояние от разочарованно фыркнувшей девки с задранной юбкой. – Эта пьянь не разбирает половину того, что ты говоришь, но отлично всё запоминает и перебалтывает. Поэтому они наши лучшие друзья, пока мы помалкиваем, наливаем и слушаем. Усёк?
– Ты так и будешь называть меня «Пареньком»? – хмуро спросил юноша вместо ответа.
– Кликухи погромче не заслужил ещё. А имя у тебя больно хорошее для этого места.
Дагмар Штарс, ничего себе. Штифт в его возрасте не мог позволить себе такую роскошь, как фамилию и место в богословской школе. Но Пареньку высшие материи, видать, чересчур скучными показались, вот он и начал стучать на вольнодумающих школяров и профессоров, а потом и вовсе бросил учёбу и увязался за агентом.
Как результат – нынче он со слегка обвисшей на костях одеждой, бледной рожей со впалыми щеками и горящими глазами больше походил на студента-артиста, а не теолога, и всё же казался вполне довольным. Иногда.
– В этом омерзительном городе порок на каждом шагу, – о, сейчас-то он доволен не был. Но то было недовольство, направленное наружу. – Что ещё можно сказать о нём, если даже в левистерианской бане падших девок предлагают?
Святой Левистер сказал: Чистота есть благо и Орудие Веры; посему основанный им монашеский орден посвятил себя очищению паствы от грязи телесной, духовной и вероучительной, для чего повсюду открывал благочестивые общественные бани. Ну, пожалуй, в основном благочестивые. Ренато усмехнулся.
– Как удобно. Измарался, отмылся – и тут же на исповедь! – Бросив взгляд на непроницаемое лицо спутника, он продолжил уже серьёзно: – Ладно, мы здесь не за тем, чтоб монахов пороть. В нашем деле любой порок – это ключ, рычаг для давления, помнишь?
– Конечно.
Юноша отрывисто кивнул, не поворачивая головы – смотрел прямо вперёд, сквозь полумрак, в сторону цели их вечернего путешествия. Надо бы велеть ему оглядываться почаще.
– Только на кого давить будем?
– Посмотрим. Ты хотел мне что-то сказать в кабаке?
– Да…
Штифт мельком глянул назад, тронул широкий рукав пилигримской рясы и свернул в переулок. Вот теперь, спохватившись наконец, Паренёк тоже осторожно зыркнул по сторонам, покуда плавно и непринуждённо поворачивал, не отставая ни на полшага. Ловко движется, внешне ничем себя не выдаёт. Только бы ещё поменьше во всяких фанатичных мыслях витал.
– Я встретился с твоими ребятами и передал им адрес. Где-то через час начнут подтягиваться по одному.
Пришёл черёд мужчины молча откиваться, думая о своём – на этот раз о толстяке, возлежавшем у следующего поворота. Свернувшись калачиком, пьянчуга обнимал какой-то свёрток. На первый взгляд, картинка вполне безобидная.
Но всё же мысленно Ренато ощупал широкий кинжал за поясом, шило
