ведает, у нас столько слов не будет.
– Так лучше не говорить, – возразил Кохан, – Позор тому кулику, что своё болото не хвалит; зачем доделывать то, что не доделали чужаки – прививать себе и своим детям чужой язык, отрекаясь от родного?
И «слепой молодец» с укором взглянул своим единственным глазом сначала на ратмана, потом на писаря и, пожелав всем доброй ночи, быстро вышел из трактира.
– Странный! – нарушил молчание Браханек.
– Чудак! – важно заключил ратман Земан.
– А ведь вся его речь выстрадана.
– Таких масонов ещё поискать.
– Вправду полагаете, что Кохан – масон?
– А вы подумайте над его словами. Кто вершил революцию во Франции? Масоны. А кто с минуту о пролитой крови горевал? Кохан.
– Ох, это же о душах!
– А может тем душам на том свете даже лучше! Масоны всегда за всех платят и всем дают необходимое, вот и посмотрите на Кохана!
– У него же наследства нет, – осторожно защитил его Брахачек.
– Наследовал, что смог с родовых капиталов.
– У этих масонов всё от нечистого.
– Точно, от нечистой силы подати. Протянешь палец, так за руку вцепятся да за собой утянут.
– И что, так и не отпустят?
– Пустят, коли жизнь отдашь. Будто какая-то неведомая рука с лаской подталкивает либо самому отравиться, либо найдут потом тебя ничком на одре. Будто уснувшим, только с посиневшими губами, а у сердца с каплей крови, будто булавкой укололся.
– Как?
– Убивают булавкой. Это высшая кара у масонов, совершается в громадном зале, где вообще все масонские молитвы проходят. Если изменит кто-то из низших масонов, так кто-то из высших отомстит, но никто не узнает, может сам антихрист орудует вот так булавочкой по сердцу приговорённого единым мигом хоть за сто миль за море падёт не готовым в землю, не готовым к вечности.
Все слушали, затаив дыхание, слышно было лишь как ветер воет за окнами.
– Неужели Кохан из таких? – недоумевал Брыхта.
– Ну, масонской ереси в речах хватает, – кивнул Земан.
– А как же та книга?
– Кто постарше, высматривает и скупает всё, что связано с чешской стариной.
– Не верится, что его в то общество могли забрать, – размышлял Брыхта, – Сдыхал, туда всё больше знатных берут – баронов, графов, князей…
– Для них свято, – вставил писарь, – Мне как-то один добрый сосед поведал, что и наши хозяева, вроде местного герцога, тоже в масонах, и мне это странным показалось.
Брахачек с Брыхтой в ужасе переглянулись и трактир «Вертеп» наполнился смехом.
– Но ведь правда же! Известно, что масоны революцию делали, а эти господа сами в себя могут ножом ударить!
– Теперь всё на свете перевернулось,
