какую-то старинную книгу. Подняв голову, посмотрел перед собой в глубоком раздумье. Брахачек увидел морщинистое, озарённое светом жёлтое строгое лицо, единственный глаз на котором горел углём как из ямы в тени густых бровей.
И Брахачку вспомнился рассказ о масонах, про их главного магистра, нож, булавку и чёрную каплю крови из сердца, и он тут же отошёл от окна.
IV. Патриоты
Узкая Семинарская улица в Старом Месте ограничивалась в те времена тёмным трёхэтажным домом. Весьма старинным, внешне мрачным и безлюдным. В его подъезде и на узкой еле проходимой лестнице царил сумрак, постепенно рассеивающийся от пламени красного фонарика перед Распятием, висевшим в нише перед входом. В другой части было несколько небольших квартир. В одной из них в низенькой бедной комнатушке сидел Антонин Гласивец, молодой человек приятной наружности. Единственным богатством в этом жилище был шкаф полный книг, преимущественно французских, немецких и чешских.
Одно окно было открыто. Но видно из него было немного: мрачный путь Климентинской улочки до Собора Климента да днём кусочек голубого неба. Но и эта полоска неба сегодня была так ясно освещена, что хватило бы на каждое душное жилище.
То было в мае. Тёплый ясный денёк творил свои чудеса. Улица оживлённо шумела, грохот колёс, уличные беседы и повседневная суета эхом отдавались в жилище. Воскресный день пошёл за полдень.
Антонин Гласивец не замечал ничего этого. Беды последнее время так подавили его, что тот никуда не выходил. Он был воспитателем у высокопоставленного пана в поместье. Но появились заботы и поважнее шустрого мальчишки воспитанника. Забыв про обязанности, Гласивец вернулся в Прагу, собрав свои пожитки и сбережения.
Свою матушку он застал тяжёло больной. Отца не было. Молодой человек погрузился в заботы, потратив все свои средства на лекарства и лечение любимой родительницы, ухаживая за ней дни и ночи напролёт. Но бедная страдалица и так долго терпела, так что дни её были сочтены, и конец неумолимо приближался. Благословил своего Антонина, она скончалась.
Первое время после похорон матери Гласивец был весьма подавлен. Печаль чугунной гирей давила сердце, так что белый свет не был мил. Но со временем он выбился из тяжких дум. Случилось нечто солнечным лучом пробившее оковы его духа.
Никого из родни у него больше не осталось, но появилось существо, занявшее все его помыслы, и это придало ему сил как свежий серебристый родник и зелёная трава путнику в пустыне.
Существо явилось после бури и шторма. Два года назад возвращался он в воскресенье после полудня из Градчан. Бывал там частенько, а уж по воскресеньям обязательно. Высокий город невероятно поднимал дух. Заря прошлого очаровывала, потому Гласивца так и манило туда. Проходил по разнообразным тихим подворьям королевского града, вставал на задворках храма святого Вита у гроба чешских королей.
Он был одним из тех патриотов,
