он.
И по-прежнему тихо ответил Кара-Мурза:
– Не хотел бы я петь, но душа просит песни и… и жены своей я забыть не могу…
Затрясся от злости Баксанук, зарычал, заметался из угла в угол; потом снял со стены винтовку и выстрелил в камень, стоящий на могиле жены.
– И я тоже забыть не могу, – сказал он, засмеялся злым смехом, зарядил винтовку и повесил на стену.
Потом подошел он к Кара-Мурзе, руку на плечо его положил.
– Князь, – сказал он, – душа твоя больна, но я вылечу ее… О, я вылечу! – воскликнул он, – знаю я хорошее лекарство от твоей болезни и сегодня же поеду за ним!
Подбежал он к окну, высунулся из него и громко крикнул:
– Воины, в набег собирайтесь!
И со двора радостным криком отвечали ему воины.
– Ну, – сказал Баксанук, – я уезжаю, князь, а ты оставайся в ауле полным хозяином, и того, кто посмеет ослушаться тебя, убивай, как собаку!
Ранним утром, неделю спустя, Баксанук вернулся домой.
По ступенькам лестницы он быстро в башню взобрался и весело крикнул, Кара-Мурзу обнимая:
– Салам-алейкум, князь!
– Алейкум-салам, – отвечал Кара-Мурза.
В башню вошел следом за Баксануком воин с хурджином (переметная сума) в руках и почтительно в дверях остановился.
– А я, князь, свое слово сдержал: привез лекарство от твоей болезни, – сказал Баксанук и головой воину кивнул.
Нагнулся воин и вытряхнул из хурджина две человеческих головы, покрытых запекшеюся кровью, и они покатились к ногам Кара-Мурзы.
И сразу узнал их Кара-Мурза: одна была головой Темирхана, другая кумыкского князя.
– Узнаешь, князь? – засмеявшись, спросил Баксанук.
И не спуская глаз с головы кумыкского князя, Кара-Мурза тихо спросил:
– Где же Коншох? Где жена моя?
– Твоя жена?! – воскликнул Баксанук. – Скажи, князь: той собаки – чья голова валяется у твоих ног!
И толкнул он ногой голову кумыкского князя, и покатилась она в угол башни, ударилась об стену.
А Баксанук продолжал:
– Ты о Коншох спрашиваешь, князь? И ее не забыл я! – воскликнул он. – Послушай, как она сейчас запоет!
И крикнул он в окно.
– Эй, начинайте!
И сейчас же со двора в башню долетел дикий вопль.
Выглянул Кара-Мурза в окно и увидел: на дворе воины привязали за ноги молодую и нагую женщину к хвостам двух ишаков и ударами палок заставили их идти в противоположные стороны. И кричала, вопила женщина.
Вскрикнул Кара-Мурза, бросился в дверь, упал на лестнице и по ступенькам ее вниз скатился, выбежал на двор и увидел разорванное, поруганное тело любимой Коншох.
И долго безумными глазами смотрел на него, а из окна башни Баксанук стрелял из винтовки, посылая пулю за пулей в камень на могиле жены.
Рассеялись утренние туманы, солнце на вечных снегах засверкало, а в душе Кара-Мурзы
