крайними в плотной толпе, облепившей форум.
Напряженность передавалась каждой фигурке. Тревожно, мучительно напряглись души. Вязкие ползли слухи. Они появлялись неожиданно из ниоткуда и пропадали в никуда. Темное настроение великана гуляло роем болезненных предчувствий и видений по стране. Предчувствия томили. Во все стороны ползла беда.
Чуть слышен говор. Люди осторожны. Кто знает, за кем победа? И лучше промолчать пока. Не всем же быть Катонами и резать правду-матку. Не всем.
Летают, шелестят вместе с ветром негромкие слова. Потому что, хотя и хочется промолчать, но еще больше хочется поговорить. Потому что дальше так жить нельзя и пусть будет, что будет, но нужен нам диктатор, нужна власть, покой и определенность…
– С торгов пускают отечество. Забыты честь и совесть… – хмурится старый воин, рука ищет по привычке рукоять меча и, не встретив ее, пальцы растерянно мнутся, будто только сейчас вспоминая, что нет давно там того, что ищут они.
– Цезарь перешел Альпы, движется на Рим…
– Не тягаться Помпею с Цезарем…
– Помпей хитер. Читал последнее постановление? Теперь кто не в Риме – должности не получит. Надо лично присутствовать.
– Засудят Цезаря, явись он тут без легионов. Катон публично клялся привлечь его к суду…
– Тише! Тише! От Цезаря письмо зачитывают.
Заволновалась толпа и стихла.
«Отцы сенаторы! Пусть буду частным я лицом, сложив с себя все должности и званья. Предстану перед согражданами и буду добиваться чести. Но пусть также поступит и Помпей… – толпа рукоплескала Куриону.
Что тут началось! «С разбойником надо говорить мечом!» – бешено закричал Лентулл, отталкивая Куриона.
– Сограждане! – увещевал Цицерон. – Оставьте Цезарю провинцию и легионы!
– Согласен! – крикнул Помпей и руку поднял в знак одобрения.
– Проклятье соглашателям! – вновь закричали Лентулл и Марцелл. – Забыли, сколько растратил Цезарь!? Как осквернял святыни, пренебрегал знамениями неба и вашими законами! У Цезаря один закон – тирания!
– Помпей! – возвысился над толпой голос Катона. – Неужто ты вновь собираешься повесить себе на шею Цезаря? Тебя избирает народ, не Цезаря!
И перекачнулось настроение черни. «Помпей! Помпей!» – ревели глотки.
Курион и Антоний отбивались от наседавших приверженцев Помпея.
– Нас, народных трибунов, изгоняют силой! Куда вы смотрите, люди! – тщетно кричали они толпе, теснимые со всех сторон. – Позор вам, граждане Рима! – орал Антоний. – Чем вас купил Помпей? Меня бесчестят, народного трибуна, – куда вы смотрите?! – разрывая на себе одежды, Антоний попер на толпу с хрипом, давясь проклятиями. Толпа расступилась, люди избегали его бешено вращающихся глаз. Так покинули Антоний и Курион Форум, провожаемые испугом толпы
