звонит мне по «ВЧ».
– Слушайте, Громов утверждает, что он снят с должности и отправлен в ГШ ВВС.
– Это неправильно. Никто не снимал. Ни я, ни командующий. Он отправлен по вашей телеграмме.
– Передайте мне это по телеграфу.
Передали. Ну а меня заинтересовало: что же передали туда, если Громов утверждает, что его сняли с должности? Так как я на телеграмме написал, и замполит мой Юхимчук подписал, что комдиву Громову отправиться в Москву по вызову ГШ. А в исполнение должности вступить заместителю Байдукову. У Громова у одного был заместитель, в других дивизиях не было. Я же знал, что Баранов, если официально не оставить в дивизии заместителя, заявит, что он заместитель, и все. Поэтому и поставил Байдукова исполняющим обязанности командира дивизии.
Стал в штабе искать. Нет телеграмм. Ни той, которую прислали из ГШ, на которой я резолюцию написал, ни той, что передали туда. Нет. Не найдут. Час ищут, два ищут – и нигде не найдут. Пропали. Я заподозрил какой-то злой умысел по этому поводу. И решил, пусть передадут мне текст из дивизии, который там приняли.
А начальником оперативного отдела штаба дивизии был мой бывший главный штурман. Я его попросил. Он передал. И, к своему ужасу, читаю: «Командира дивизии Громова отправить в Москву. Дивизию принять Байдукову. Руденко, Юхимчук».
Но такая телеграмма передается, когда она подписана. Говорю:
– Кто же переиначил эту телеграмму?
Тоже не найдут. А уже 4-5 часов утра.
Тут появляется главком ВВС Новиков Александр Александрович, который был на нашем фронте.
– Ты что тут делаешь?
Ну, я ему и рассказал.
– Да наплюй. Сняли, так правильно его сняли, чего там. Давай, занимайся боевыми делами.
И мы стали заниматься. А во второй половине дня его вызвали в Москву. Это Сталин приказал. Он прилетел. Вечером звонит его порученец:
– Вы не унывайте, все обойдется.
Я не понял, что такое. О чем речь. Но по телефону не стал уточнять.
Вечером вдруг открывается дверь штаба, появляются Громов, Байдуков, начальник штаба тыла… И я понял: мы сняты с должностей, а они назначены. Я был генерал-майором, командующим ВВС фронта. Это в Калинине было.
Стали вести себя, как хозяева. Громов спрашивает, каково состояние ВВС.
– А в чем дело? – спрашиваю.
– А вы разве не знаете?
– Я ничего не знаю.
Он вынимает бумагу – выписку из приказа, о моем освобождении от должности командующего ВВС и назначении Громова.
– Ну, вот теперь, – говорю, – ясно.
Звоню Коневу. Конев:
– Мне известно, я очень сожалею, но ничего не сделаешь. Утром приезжайте ко мне с Громовым.
Явились к нему. Конев не стал принимать во внимание Громова, со мной только разговаривал. У Громова было звание комбриг, звания генеральского он еще не получил. Но погон и у генералов
