теплый свет. Окна доходили до потолка. Снаружи по стеклу барабанил дождь. Шум смешивался с голосами гостей в булькающую симфонию. Затем над ее ухом раздался медовый голос: «Не окажете ли мне честь поставить мои жетоны на цифру, фройляйн? Моя удача, к сожалению, осталась дома, а вы выглядите так, будто у вас ее с лихвой».
– Вы улыбаетесь, – отметила Мари-Александрин Шмалёр.
Анна подавила улыбку, заставив себя образумиться.
– Воспоминание, мадам, простите.
– О, но за любовь не извиняются, не так ли?
Дети захихикали.
– Вы писали, что спустя очень уж короткое время ваш муж умер, – продолжила мадам.
Анна попыталась пропустить события в замке Дорн.
– Мне все еще его не хватает. Его состояние помогло мне начать жить заново. Но это было десять лет назад. Средств больше не осталось. Поэтому я снова стала искать работу учительницей – и нашла ее здесь, у вас в доме. Я благодарна, что вы решили доверить детей моему попечению.
На этом ее история подошла к концу. Анна отпила остывший кофе. Теперь семья могла освободить ее от допроса.
– Как погиб ваш супруг? – Голос мадам Шмалёр звучал так непринужденно, будто она спросила о погоде в Германии.
По спине Анны пробежал холодок.
– Несчастный случай, – ответила она.
– До меня доходили слухи, – не отступала мадам.
– Мари-Александрин, – вмешался тут Олаф Шмалёр, – я нахожу эти вопросы…
–. дерзкими? – закончила его жена, вскинув брови. – Но ведь графиня станет воспитывать наших детей. Она останется с ними наедине, а главное – будет учить их, что правильно, а что неправильно, что есть добро, а что – зло. Ты же хочешь знать, что за вино у тебя в чаше, прежде чем его выпить.
– Графиня – учительница, которую выбрал я, – не выдержал торговец рыбой. – Этого достаточно, иной рекомендации не нужно. Можешь сеять раздор среди своих французских друзей, но не у меня в доме.
– Тристан погиб при взрыве, – сказала Анна как можно спокойнее. – Вместе с ним обрушился родовой замок его семьи. Я уверена, что в Париже об этом слышали.
Ее охватила дрожь.
Глаза детей округлились. Жан сказал:
– Я слышал об этом. Говорят, грохотало до самого Парижа. Но в это время я, наверное, уже спал.
– Значит, это правда, – сказала мадам Шмалёр. – Да, эта история в самом деле ужаснула Сену. Но никто не знает, что побудило графа Дорна к этому поступку.
Невысказанный вопрос повис в комнате. Анна решила на него ответить.
– Его разум был затуманен, – она даже не солгала. – Так продолжалось уже несколько месяцев. В тот день я покинула замок, и он покончил с жизнью.
Она притворилась, что делает глоток, чтобы остальные не заметили, как от этих слов у нее к горлу подступил комок.
– Почему он просто не застрелился? – спросила Анриетта.
– Довольно! –
