это четыре раза. Когда я вырасту, я точно буду знать, как мне вырваться из тюрьмы.
Анриетта постучала себе по лбу.
– Да что ты сочиняешь? Три мушкетера намного сильнее и храбрее. А как они галантны с дамами! Если я когда-нибудь выйду замуж, мой муж тоже должен быть мушкетером и ухаживать за мной, как д’Артаньян.
Анна почувствовала ледяное покалывание, исходящее от основания позвоночника и подбирающееся к коже головы. Она поспешно пролистала газетные страницы. Бумага зашуршала.
– Но ведь это вовсе не книга, – проговорила графиня.
– В Париже романы печатаются в газетах. Каждый раз выходит новая часть, – объяснил Жан. – Мы собираем все выпуски. В ящиках их полно. Хотите посмотреть?
Взгляд Анны упал на «Фауста». Книга лежала на ковре переплетом кверху, как животное со сломанной спиной. Как же ей заинтересовать этих детей литературой?
– Не могли бы вы рассказать, почему взорвалось ваше шато? – заговорщически спросил Жан.
– Это была крепость, а не шато, – сказала Анна.
Графиня подавила желание наказать детей. Дело ведь не в воспитании: они всего лишь восторгались рассказами о разбойниках и любовными историями. Они ступили на тропу к литературе, но свернули не туда. Теперь их нужно вытащить из болота и привести на вершину писательского искусства.
– Может быть, когда-нибудь я вам расскажу. Но для этого вам нужно подучить немецкий, – продолжила Анна.
– Нам придется опять слушать про Рапунцель и принца? – спросила Анриетта.
– Можно вместо этого мы почитаем что-нибудь из Александра Дюма? – Жан прыгал по канапе.
– Об этом не может быть и речи, – воскликнула Анна. Она заколебалась. – Во всяком случае, до тех пор, пока я не проверю тексты.
Дети замерли.
– Я прочитаю эти газетные вырезки. Если там найдется что-нибудь подходящее, вы сможете перевести текст на немецкий.
– Un triple hourra[29], – крикнула Анриетта и победно подняла кулаки в воздух.
Жан уже пошел к комоду, достал еще несколько текстов и положил их Анне на колени.
Стопка бумаг теперь доставала ей до груди. Анна взяла колокольчик, висевший под правой ручкой инвалидной коляски, освободила его от шелкового платка и позвонила. Дверь открылась, и вошел Иммануэль.
– Мы закончили, – сказала Анна спутнику. – Отнесите эти бумаги ко мне в комнату.
Графиня сомневалась, одержала ли она победу или только что открыла дорогу дьяволу.
– Да, я люблю тебя! Я люблю тебя, как любят отца, брата, мужа! Я люблю тебя, как жизнь. Я люблю тебя, как Бога, потому что ты для меня самый прекрасный, самый лучший, самый великий из людей![30]
Бумага в руке Анны дрожала. Откинувшись на кожаную спинку кресла, графиня закрыла глаза. Что она только что прочла? Подобным описаниям место в трактирах, когда винная бочка выпита до дна. Но не в детских руках.
Не
Un triple hourra
Отрывок из романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо». Перевод с французского В. Строева, Л. Олавской.
