летать. Поэтому, если хочешь, чтобы я помогла тебе, дождемся ночи. К счастью, я знаю характеристику каждой звезды, потому буду знать, стоит ли к ней лететь.
Бедуин кивнул головой, и птица тотчас улетела, сказав ему напоследок:
– Возжелай того, чтобы я прилетела, и тогда я мигом окажусь рядом.
Это показалось весьма странноватым бедуину. Складывалось у него ощущение, будто он управляет пустыней, будто он с ней единое целое. Словом, понять эти витиеватые загадки он не мог. Вдруг понял он, что это как-то связано со словами ифрита касательно того, что ему ещё кое-что нужно понять. От этого он очень сильно захотел встретиться с ифритом, чтобы узнать об этом. В это мгновение он увидел впереди знакомый ему силуэт огромного антропоморфного существа; скиталец сразу догадался, что это ифрит и стремглав подбежал к нему.
– Мир тебе, ифрит, – приветствовал его бедуин.
– И тебе мир, брат мой, – ответил ифрит, – с чем пожаловал?
¬– Для начала хотелось бы узнать, почему, когда я пожелал тебя увидеть, ты оказался передо мной, хотя я с предыдущей нашей встречи, не сворачивая, шел в прямо противоположную сторону? – поинтересовался бедуин. – Неужели тут все связано с моими желаниями?
– Если честно, я и сам не могу многого понять тут, – начал ифрит. – Однако я наслышался о некоторых учениях. Одна из них гласит, что пустыня в действительности не вечна, как она кажется нам, а просто обманчива; она заставляет нас ходить по одним и тем же местам, посему кажется, что она не имеет конца. Дескать, это круговорот, в котором мы постоянно возвращаемся в исходное место. Это учение называется у них «вечное возвращение».
– Учение весьма сомнительное, ибо как объяснить, что все возвращается только тогда, когда я возжелаю это увидеть, возможно, это совпадение. Однако мне птица тоже говорила, что тут все сопутствует моим хотениям.
– Второе учение гласит, что этот мир ничем не отличается от миража, – продолжал ифрит, – этот мир, говорят они, тоже мираж, только его гораздо более трудно преодолеть, чем предыдущий. Сторонники этого учения утверждают, что нет реального мира, есть только большие или меньшие миражи. Преодолев один мираж, мы попадаем в ещё больший и т.д.
– Немного убедительнее первого, но тоже скептична, – произнес бедуин.
– Третье и последнее учение гласит, что пустыня – это внутренний лабиринт каждого из нас, а мираж – это заблуждение в лабиринте – заключил ифрит.
– А какое по-твоему самое верное учение? – спросил скиталец.
– Я даже не думал об этом. При первой встрече нашей мне казалось, что ты и дашь мне ответ, ведь я нахожу тебя любознательным и рассудительным. Сам же я не очень-то и заинтересован этими учениями и изучением пустыни в целом. Ибо я не намерен задерживаться тут, так как уже создал свой мираж, где буду владеть сознаниями людей, а ради этого мне самому нужно влиться в свой же мираж, чтобы следить в нем
