отца? – спросил мальчик. – ведь он был ронином.
Дед вздохнул:
– А ты видел меч в нашем доме?
– Нет. Но он же должен быть.
Всё семейство Като расположилось вокруг праздничного стола. Пусть церемония прошла совсем скромно, но кушанья бабушка и мать приготовили на славу. Теперь они жили лучше, чем раньше: всё же две пары женских рук в доме больше, чем одна. Да и волшебный клинышек, захваченный у колдуна-оммёдзи, пригодился. Они воткнули его между деревянных брусьев, из которых был сложен дом. Воткнули чуть-чуть, только чтоб стены стали крепче, фундамент прочнее, да крыша накрылась новой черепицей. Мать сказала, что, если воткнуть его до конца, дом превратится во дворец. Вот бы удивились соседи! Но не стоит привлекать излишнее внимание. Мать потихоньку осваивалась. Поначалу она очень стеснялась своих вновь обретённых свёкра и свекровь: если те обращались к ней, отвечала, потупив глаза и прикрыв рот ладонью. Даже перед своим выросшим сыном робела, ведь она совсем не знала его. Иногда потянется погладить его по голове, но тут же одёрнет себя и отойдёт, извинившись. Но потихоньку всё менялось. И вот она уже кричит со двора:
– Рюноскэ, где ты? Кто будет дорожки подметать? Это твоя обязанность. Сколько можно бездельничать?
И честно говоря, такая мама нравилась ему больше, чем та запуганная безымянная женщина, что однажды зимней ночью вошла в их дом.
И сейчас, когда они выдёргивали палочками солёные овощи из мисок и ели тушеную рыбу, мать поддержала сына:
– А правда, Кента-сан, вы всё время повторяете, что ваш сын, а мой муж Като Реюдзаки был ронином. Так где же его меч?
Дед с бабушкой переглянулись, словно безмолвно переговорили о чем-то. Дедушка слегка нахмурился, а бабушка приподняла брови, будто возражала. Потом они кивнули друг другу, придя к единому мнению.
– Видно, пришло время рассказать вам всё. Ты, Рюноскэ, теперь считаешься взрослым, а тебе, О-Куни, правду узнать так и так придётся. Если не мы расскажем, кто-то другой проговорится.
Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:
– Като Реюдзаки служил дому Хосокава, отцу нашего нынешнего даймё. Был его верным самураем. А когда старый князь умер, его наследник решил распустить свое войско. Зачем кормить целую армию самураев, если в стране мир? Хватит и личной стражи. Реюдзаки оказался не у дел, стал ронином и, безрезультатно поскитавшись пару лет в поисках новой службы, вернулся домой. Вернулся не один, а с молодой женой, – дедушка повернулся к О-Куни, слегка склонив седую голову, – и с сыном-младенцем, – теперь кивок был адресован Рюноскэ.
Дедушка рассказывал долго, было видно, что вспомнить сына ему было приятно. Уже и посуда была убрана со стола, и бабушка, сделав знак невестке: «Сиди, сиди, слушай», принесла сладкие пирожки-моти и начала заваривать чай, а дед все говорил и говорил. Его чуть дребезжащий голос вливался в уши мальчика, и перед мысленным взором Рюноскэ рисовались одна за другой картины прошлого. Того, которое он не мог помнить по малолетству, а его мать забыла из-за колдовства оммёдзи.
Надо
