Что вы слышите? – обеспокоенно спросил Рюноскэ.
Она подняла на него безумные глаза:
– Он догнал нас… Как я могла подумать, что он сам не бросится в погоню… Я слышу, как стучат его копыта: «Смерть! Смерть!» Я вижу красные уголья его глаз. Только однажды он предстал передо мной в этом образе. Я чуть с ума не сошла. Да что там, я почти умерла. Сердце остановилось. А он хохотал. Его смех, как гром обвала. Его клыки… Я слышу его топот…
– Кто он? Кто?
Страх – заразная штука. Рюноскэ почувствовал, как похолодело у него в груди, будто туда сыпануло снегом с еловой лапы. О ком, столь ужасном, говорит эта женщина? Что за чудовище гонится за ними? Кого она видит своими ослепшими от ужаса глазами? Она едва выдохнула:
– Оммёдзи. Оборотень. Тот страшный козёл, про которого он тебе рассказывал. Козёл ростом с крупную лошадь. Козёл-людоед. Он сожрёт нас.
Теперь Рюноскэ тоже услышал. Даже падать на землю не пришлось. Земля завибрировала под ногами, застонала. Луна, любопытная луна вылезла из туч, сверкнула серебряным серпом, высветила снежный сумрак. И мальчик увидел. Сквозь пелену метели через поле мчал огромный козёл. Пригнув голову к необъятной груди, заросшей длинным мехом, выставив крутые сверкающие, как начищенные клинки, рога, он нёсся прямо на них, и расстояние быстро сокращалось. Глаза чудовища горели адским пламенем. Именно на таком поджаривают грешников черти в огненном аду Великого царя Эмма. Настолько ярком, что в середине, в самой сердцевине пламя кажется чёрным. Чёрным, текучим и безумно горячим, сжигающим всё: тело, кости, метал, камень. Железные копыта били в мерзлую землю, и она звенела и стонала, как колокол: «Омм… Омм…»
Мальчик потянул женщину под защиту деревьев. Но разве лес мог укрыть их от оборотня. «Будда Амила, спаси нас», – мысленно взмолился Рюноскэ, но тут же подумал: «Будда далеко, не его надо звать». Он поднял какой-то сук, мокрый и тяжелый и начал колотить по стволам и кричать:
– Тэнгу! Тэнгу! Где ты, леший? Скорей просыпайся, беда пришла!
Зашумел лес, понеслось от дерева к дереву: «Тэнгуу… Тэнгуу… эй… ай…я...»
И ждать долго не пришлось. Прошумело в ветвях, и вот он. Слетел Тэнгу с высокой сосны:
– Опять ты, княжеский гонец. Что теперь?
– Ох, Тэнгу, спасться тебе надо, бежать. Немедленно. Узнал князь Хосокава о пропаже приглашения, что послал он Лунной деве, и о том, что именно ты, Тэнгу, в этом виноват. Послал он своего оммёдзи-оборотня, чтобы тот убил тебя. Вот он несётся сюда. Спасайся, убегай! Я сколько смогу задержу его.
Леший хоть и был не слишком сообразительным, но трусостью никогда не отличался. Услышав «спасайся, убегай», он наоборот распалился: какой-то оборотень будет угрожать ему, хозяину леса? Он позорно сбежит, оставив мальчишку прикрывать свое бегство? Никогда такого не бывало! Лицо его побагровело от гнева.
– А ну-ка, отойди. Не путайся под ногами, – и лесовик, гордо выпятив грудь, пошире расставив ноги, приготовился к схватке.
По крайней
