style="font-size:15px;"> – Не обращай на неё внимания, – сказал старик, видя, что мальчик обернулся вслед служанке, – убогая она, две вещи в голове удержать не может. Будто дыра там, все слова высыпаются.
Когда на столе появилась войлочная корзинка с чайником, лапша уже была съедена. Рюноскэ хоть и старался из вежливости есть не спеша, но был так голоден, что заглатывал лапшу почти не жуя. Старик налил чаю в чашку и протянул мальчику:
– Пей, пей. Это хороший чай. Скажи, мальчик, зачем ты идешь в Эдо?
И Рюноскэ рассказал хозяину, как решил взять судьбу в свои руки и стать опорой деду с бабушкой. Язык его развязался то ли от еды и горячего чая, то ли от тепла и чувства безопасности, и мальчик рассказал хозяину всю свою не слишком длинную жизнь. И что отец его был ронином, но родители пропали, когда было ему всего пара лет от роду, а как и куда, никто так и не узнал, и что вырастил его дед Като Кента. Старик внимательно слушал, подбрасывал вопросы, похлопывал себя по коленям, показывая удивление, одобрительно кивал головой. Он заботливо подливал чай.
– А что за развалины здесь неподалёку? Я заблудился и оказался у каких-то руин.
Старик вздохнул:
– Нехорошее место. Когда-то там жил колдун-оммёдзи. Давно это было. Тот колдун умел демонов-о̀ни вызывать, порчу насылать, покойников поднимать, силу большую имел. Да и сам он, говорят, оборотнем был, в горного козла перекидывался. Вроде козёл – е самый страшный зверь. Да только тот козел мог вооруженного воина сожрать. Глаза огнём горели, копыта острые как меч-катана, клыки длинные. Прознал про того колдуна князь, да послал за ним: «Хочу, дескать, на тебя, оммёдзи, глянуть, что ты такое». А колдун ответил: «Я к тебе в гости не набивался. Тебе надо, ты ко мне на поклон приходи». Тут уж князь осерчал. Послал воинов, они дом колдуна пожгли, порушили, всех его прислужников казнили.
– А сам колдун?
– А кто его знает… Говорят, шумит кто-то по ночам в развалинах, огоньки там порхают, как на кладбищах бывает. Может, души убитых слуг бродят, а может, и сам колдун… Люди иной раз пропадают. Особенно в новолуние. Полночь – колдовское время. Так что повезло тебе, что ты там не остался, что сюда пришёл, – старик тихонечко захихикал.
Наконец, видя, что мальчик совсем устал и засыпает прямо за столом, старик указал ему на расстеленный матрас-футон:
– Ложись-ка.
И Рюноскэ даже не заметил, как уснул.
***
Кто-то тряс его за плечо так сильно, что затылок колотился о деревянное изголовье. Просыпаться было трудно, в голове словно плыл густой туман, глушил звуки, застилал глаза.
– Да просыпайся же! Ну! – над ухом раздался женский голос.
Рюноскэ с трудом разлепил веки. Над ним нависло бледное лицо. Вроде бы знакомое, он уже видел его. Ну конечно, это же служанка хозяина, немая и безумная. Но ведь она разговаривает! Будто в подтверждение этих мыслей женщина, видя, что мальчик проснулся, заговорила быстро и взволнованно:
– Очнись, мальчик. Бежать тебе отсюда надо. Это плохой дом.
