пелена скрадывала расстояние, не позволяла рассмотреть что-либо дальше трёх-пяти шагов. Темнело быстро, а луна лишь раздумывала, показывать ли нос из облачной перины. На берегу Рюноскэ повертел головой: вон он, мостик, с которого он попал в страну водяных, едва виднеется в сумраке. Туда, пожалуй, идти не стоит. Лучше перейти здесь по льду, речка не широкая, лёд должен быть крепким.
Вдруг женщина схватила его за руку:
– Постой-ка!
Рюноскэ с удивлением увидел, как она упала на дорогу, прижавшись ухом к заснеженной земле.
– Что вы делаете?
– Тихо! – она замахала на него ладонью, как на досаждающую муху. – Не мешай.
Потом поднялась на колени и добавила грустно:
– Мы не успели. За нами мчатся всадники. Это сыновья оммёдзи. Совсем скоро они будут здесь. Они убьют нас, – она с болью посмотрела на мальчика. – Прости, сынок.
– Надо бежать, если переберёмся на тот берег, мы спасены.
Видя, что женщина не двигается, он подтолкнул ее:
– Ну же, вперёд. Вы хотите увидеть сына? Тогда вставайте.
Он подхватил её подмышки, приподнял, и женщина словно очнулась:
– Да, да, надо бежать.
Она бросила свой узелок и первой выскочила на речной лёд. Они оскальзывались и падали. Не обращая внимания на боль, поднимались и, поддерживая друг друга, бежали дальше. Не оглядываясь. А за спиной уже был слышен конский топот и яростные крики: «Вон они… Догнали… Стоять, нечестивые…»
Успели! Рухнули в прибрежный тростник. На том берегу, что они покинули, гарцевали, вздымая лошадей на дыбы, три всадника. На головах рогатые шлемы, лица закрыты масками. Будто не люди, а демоны-о̀ни, вырвавшиеся из мира мёртвых. Женщина в страхе закрыла глаза, зашептала:
– Это разбойники, сыновья оммёдзи, они убьют нас.
Всадники пустили коней на лёд. Аккуратно, не спеша. Куда торопиться? Разве беглецы смогут удрать? Нет. Охота завершена. Они привезут их головы отцу, вздернут на пики и привезут. Они вернут волшебный клинышек, что украла подлая служанка, превратив их дом в жалкую лачугу. Теперь нечестивцам не сбежать. Но что делает этот мальчишка? Почему он прыгает и топает на льду? Он бросает в них ледышки и снежки. Сошёл с ума от страха? Так обезьяна швыряет ветки в тигра, думая напугать его. Всадники смеялись. А мальчишка топал и топал. Прыгал и кричал. Что он там кричит? «Квар! Квир»! Бессмыслица какая. Точно спятил.
Когда всадники приблизились на расстояние броска, Рюноскэ выхватил из рукава маленький клубок и взвизгнув: «Вяжи!» – швырнул его в первого всадника. Клубочек ударился о грудной доспех и начал обматывать всадника. Моментально суровый воин превратился в подобие катушки. «Эй! Что такое?!» – братья кинулись ему на помощь, но верёвка только этого и ждала, с радостной готовностью она обмотала и их, и коней, превратив всадников в какое-то шестиногое чудовище, жалобно ржущее и отчаянно ругающееся. А мальчишка подул на свою жаровенку, вздохнул – жалко такую штуку выбрасывать – и
