на колени и низко, коснувшись макушкой снега, трижды поклонился зверьку:
– Спасибо, уважаемый старший разведчик Каюми Бугё за то, что вывели меня обратно в наш мир. Когда я вернусь домой обязательно отблагодарю вас.
Выдра фыркнула и исчезла в сухом прибрежном тростнике.
«Вот и день наступил. А я все ещё в дороге», – подумал мальчик, вытащил из рукава прихваченные из дома лепешки и наскоро перекусил. Надо было идти дальше. До Эдо по-прежнему очень далеко.
Зимний день короток. Всего и успел Рюноскэ пройти пару деревень. Предлагали ему добрые люди заночевать, да он подумал, что солнце ещё высоко, глядишь, и до следующей деревни доберется, до неё всего-то три часа ходу. Так ему сказали. Но не добрался. Шёл, шёл по дороге, а она все у̀же, все глуше. Вот уж и не дорога, тропа. Петляет меж камней и кустов, прыгает через канавы. И вдруг уперлась в какие-то развалины. Каменная полуобрушенная стена, ворота с одной створкой – ветер качается на ней, скрипят ржавые петли, тоскливо подвывают. Нехорошее место, в таких лисы-оборотни селиться любят. Заманят припозднившегося путника, завлекут, обчистят, хорошо, если живым уйдёт. Да и другой нечисти в таких развалинах хватает. Поднял мальчишка фонарь повыше, в ворота заглянул, но войти не решился: «Да ну его… Туда и днем-то соваться не стоит, а уж ночью и подавно». Посветил себе под ноги. Куда ж тропинка подевалась? Сюда кое-как доползла. Свернулась под осевшими воротами и всё, нет дороги дальше. Потоптался Рюноскэ на месте. Без дороги ночью и пропасть недолгое дело, надо назад возвращаться. Говорили же умные люди: оставайся, мальчик, с нами. Послушался бы, выспался в тепле и утром отправился бы в путь, а не шатался полночи попусту.
Развернулся Рюноскэ и двинул в обратную сторону. Да что такое? Где же эта чёртова тропа? Только что была здесь, а теперь нет ее под ногами. Будто втянулась она в эти руины, змеей уползла под ворота. Не ночевать же в развалинах. Сориентировавшись по луне – сюда шёл, была по правую руку, значит, теперь должна быть слева – мальчик поспешил обратно в деревню. Но разве можно верить этой обманщице? Да и много ли её на небе, только-только народилась, щурится хитро сквозь ветки деревьев. А может, ноги подвели, стали забирать по кругу. Сколько уж он идет, а деревни, из которой вышел всего пару часов назад, нет и нет. Судя по высоте луны уже и час Крысы миновал, полночь вступила в свои права, а Рюноскэ кружит неизвестно где. «Будда Амида, выведи меня хоть к какому-нибудь жилью!» – взмолился мальчишка.
Сквозь кусты забрезжил слабый огонек, Рюноскэ приободрился: не придётся ночевать в одиночку на снегу, наверняка какое-то жильё. Да если просто костёр лесорубов или углежогов, уже хорошо. Всё же живые люди, не голодные призраки. И верно, чем ближе был огонек, тем яснее виделось, что это дом. Не слишком высокий, лишь крыша поднимается над забором. Перед воротами на столбе качался фонарь, разбрасывал по снегу круги теней. Именно его свет и привел сюда мальчика.
Постучал Рюноскэ в калитку. Тишина. Опять постучал, громче. Закричал:
