на круги своя.
Рюноскэ не сомневался, что дома сироту Эмико примут с радостью. И не ошибся. И дед Кента, и бабушка Аюми не могли налюбоваться на малыша. А мать Рюноскэ… да что там говорить, она словно вернулась в свою молодость: теперь у неё снова был маленький сынок. А то что звали его не Рюноскэ, а Эмико, не имело большого значения. История, рассказанная её сыном – теперь старшим сыном – была столь удивительна, что, слушая её, О-Куни не раз вскрикивала, прикрыв ладонью рот. Дедушка установил поминальную табличку с посмертным именем госпожи Огава на домашнем алтаре. И даже Чубантаю были рады в доме Като. Хороший сторож никогда не лишний. А то, что псу можно доверять, было видно сразу. Дом, где живёт его господин Эмико-тян, пёс будет охранять, не щадя жизни.
Но никто не мог предположить, что беда подкрадётся с той стороны, где преданность и сила Чубантая ничего не будет значить.
***
Время шло. Вот уже и лепестки осыпались с ветвей сакур в предгорье Цукубы, покружили вихрем легких бабочек, укрыли землю розовой прозрачной сетью. Миновал и день поминания предков, когда на домашних алтарях выставлялись «кони» из огурцов и «буйволы» из баклажанов. Огуречный скакун быстро доставлял души предков, чтобы они могли погостить у живущих родственников, а баклажанный буйвол не спешно возвращал их обратно в иной мир. Отгорели стебли льна возле домов – приветственные огни для возвращающихся душ. Уже вернулись домой паломники, что отправлялись в Эдо поглазеть, как из храма богини Каннон вынесут микоси – покрытые лаком деревянные модели святилища, да сорок человек, взявшись за длинные столбы, пронесут их сквозь плотную толпу. Утихли рассказы, полные хвастовства и самых невероятных подробностей праздника.
И настал пятый день пятого лунного месяца – праздник мальчиков. Каждый дом в деревне Сакура украсился бумажными фигурками карпов. Сколько мальчиков в доме, столько и карпов. Рыба-то не простая, упрямая, живучая, хоть чистый ручей ей подай, хоть мутное болото – карпу хоть бы хны. Он умеет плыть и против самого сильного течения. Если мальчик хочет вырасти настоящим мужчиной, ему стоит поучиться у этой геройской рыбы. Конечно, Эмико-тян был слишком мал, чтобы принять участие в празднике, он едва научился ходить, но мама приготовила традиционное угощение: рисовые колобки, завернутые в листья ириса и бамбука, а дедушка подарил малышу сплетенную из травы фигурку самурая.
Рюноскэ тоже собирался домой, чтоб отметить праздник вместе с семьей. Хозяйка «Пионового Фонаря» всегда отпускала его. Не то, чтобы О-Саби радовалась, оставаясь в праздничный день без необходимой пары рабочих рук, но… Но она прекрасно помнила, чей сын теперь живет в доме Като. Как бы не прогневить дух госпожи Огавы. Она и денежки исправно несла в монастырь, чтоб не забыли монахи помянуть несчастную, и работника своего сразу отпускала, стоило только ему заикнуться, что надо навестить названного брата. Так ей было спокойнее. Хорошо хоть, монахов в монастыре было немного, всего четверо, да плюс настоятель, а то каждому дай по десяти мон – никаких денег
