застыла в паре метров от меня, прижав лапки к туловищу. Никто из нас не смел пошевелиться, мы молча глядели друг на друга, пытаясь осознать произошедшее. Шорох где-то в стороне привлёк моё внимание: да их тут целое семейство. Пищухи, привыкшие к неласковым горным склонам, пробрались в пещеру в поисках пропитания, не заметив её мрачного хозяина, скрюченного у одной из стен. Должно быть, я так вжался в камень, что меня приняли на громадный безжизненный валун, часть пещерного убранства. Скруглённые уши прижимались к крохотным головкам в немом ужасе, в крохотных лапках ‒ волокна рассыпанного по полу сена. Мои глаза налились кровью. Я рассвирепел.
Не помню, чтобы из моего горла доселе вырывался столь яростный рык. Охота не вызывала у меня злости: я не испытывал ненависти к своим жертвам ‒ только голод. Сейчас же существа, слишком мелкие для моего рациона, всколыхнули во мне такое неистовство, что я чуть не выпустил огненный столп из разъярённой пасти.
Мне не хотелось убивать. Никогда не хотелось. Но я был зол и твёрдо намерен выдворить незванышей любой ценой, даже если придётся напугать их до полусмерти. В их крохотных тёмных глазках я прочёл привычный ужас, растерянность, готовность бежать. И бегите ‒ спасайте свою жизнь, уносите тела как можно дальше от проклятого места. И никогда, никогда не возвращайтесь в обитель уродища.
С неистовым писком зверьки бросились прочь из пещеры, подгоняемые моим грозным рыком. Мои глаза пылали огнём и давно похороненной яростью, воскрешённой в одночасье мучительными снами. Расправил крылья, готовясь гнать несчастных, пока они не покинут мой грот и не уберутся подальше, чтобы и мысли не возникло возвращаться. Пятно света рассекла тень ‒ Она возникла на пороге.
Я замер, погасив гнев в одно мгновение. Пищухи проскользнули между Её ногами и бросились наутёк ‒ я слышал лишь, как затихает в отдалении их испуганный писк. Она же смотрела на меня, нахмурив брови, без тени опасения; а я застыл с полураскрытыми крылами, подобно распушённому петуху, с растерянностью в глазах. Выдохнул пар из ноздрей, вновь опустился на лиственную подушку, прижал крылья к туловищу. Сердце ещё неистово колотилось о рёбра, но я старался дышать ровно и потушить разгоревшуюся бурю.
Она приблизилась, встала в нескольких человеческих шагах от меня и скрестила руки на груди.
‒ И что здесь произошло?
Слова не шли, и я молчал, собирая мысли в кучу. Вновь замелькали перед глазами мучительные сны, в груди заболело, поморщился.
В очередной раз я показал себя со своей худшей стороны. Теперь уж точно она не захочет меня навещать ‒ неисправимого зверя, безнадёжного монстра. Надо было ответить ‒ хотя бы из уважения к ней.
‒ Они явились в мой дом незваными, ‒ проскрежетал сквозь сомкнутые клыки.
Она смотрела так пристально, будто хотела забраться мне под кожу.
‒ Я тоже пришла сюда незваной, но ты же позволил мне войти.
То
