не хотелось, но Кир понимал, что сейчас это, возможно, единственный шанс сохранить жизнь:– Придушил бы тебя, да самому пока помирать нельзя. Есть план?
– Сначала руки тебе развязать. Но, учти, ежели что – я охрану зашумлю.
– Не боись. Ползи сюда, от дверей подальше.
Когда Грановский с трудом добрался до Кира, они сели спиной к спине.
– Если зайдут – притворись, что снова убить меня пытаешься…
Ощупывая дрожащими руками верёвку и узел на чужих запястьях, Грановский на несколько секунд замолчал:
– Когда скажу – растягивай верёвку.
Запястья жгло от боли, но Кир раз за разом по команде продолжал попытки освободиться. Наконец верёвка поддалась.
– Всё, получилось.
– Развязывайся живее.
Мельком глянув на свои окровавленные руки, Кир непослушными замёрзшими пальцами начал распутывать узлы на ногах. Спешка из-за мыслей о том, что в любую секунду может зайти конвоир, усложняла задачу.
– Ну что ты возишься…
– Заглохни.
Развязывая Грановского, Кир чувствовал его сильную дрожь.
– И что дальше?
– Залезешь наверх, может там что полезное найдёшь.
– А, может, ты сам туда залезешь без лестницы?
– Я тебя подсажу.
– Ты? Да ты на ногах еле стоишь.
– Кончай трепаться. Иди сюда.
Они тихо подошли ближе к двери и остановились под квадратным лазом в потолке.
Пока Грановский медленно выпрямлялся, поднимая Кира на плечах, тот уже отчётливо представлял падение, при первой же возможности схватился за край лаза и, стараясь меньше опираться на больной локоть, забрался наверх. Пахло мышиным помётом и гнилью. На полу валялось несколько пустых мешков и ветошь, которые по просьбе Грановского Кир сбросил вниз. Больше не нашлось ничего, кроме мёртвого голубя и увесистого камня.
– И тулуп свой скинь… ― прошипел Грановский. ― Есть там ещё что?
Кир показал ему камень:
– Что дальше?
Внизу из мешков, тряпок и тулупа Грановский, пошатываясь и хромая, изобразил подобие распластанного на полу тела, которое в полумраке можно было принять за человека.
– Досчитаешь до десяти и зови на помощь. Как один подбежит, бросишь ему камен в голову. Понял?
Сердце Кира тревожно заколотилось:
– Понял, ― в какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что восхищён находчивостью и решительностью своего сообщника.
– Давай, ― скомандовал Грановский, наматывая на руку верёвку, и отошёл в сторону двери.
Дыхание участилось. Киру казалось, что его пыхтение конвоир услышит, как только войдёт. Нервно сглотнув, он заставил себя произнести первое слово:
– Сюда! ― сдавленный голос стал немного громче: ― Скорее! Помогите! ― собственные слова отозвались эхом в голове.
Скрип
