в средний мир. А чтобы абаасы верхнего мира не обгрызли ветвей и тоже не засушили ствол, вершина обратилась в голый столб – коновязь для богов.
Надо сказать, что у якутов, эвенков и многих других народов Сибири, наряду с вертикальным принципом строения мира, одновременно существовал и горизонтальный, часто связанный с мифической рекой. При этом, как правило, верхний мир располагался где-то у ее истока или выше него, на юге или востоке, а нижний – за устьем, в далеком холодном заполярье, у ледовитого океана. Чисто климатически это довольно легко оправдывается, а к тому же в этой части планеты по направлению к северу действительно идет общее понижение рельефа, и туда текут все реки.
Параллельность существования сразу двух картин строения мира можно объяснить тем, что они возникли в разное время и, может быть, не в одном месте, а потом просто наложились друг на друга и стали «мирно сосуществовать». И тут следует не пускаться в споры, что было первичным, а согласиться с известным российским исследователем шаманизма В.Н.Басиловым, который пишет следующее:
«Важно отметить, что деятельность шамана уживалась с любым пониманием устройства мира. В воззрениях кетов… царство злых духов помещалось на севере (северо-западе) на земле, и туда, а не под землю отправлялся шаман. Для энцев, ненцев и селькупов «мир мертвых» располагался под землей, и в то же время о нем говорили и как о месте, находящемся «на далеком севере», в царстве мрака, холода, на «северном конце земли». Само представление о мировой реке прекрасно сочеталось с членением «по вертикали». По верованиям хантов, шаман плавал в небе на лодке и на ней же потом спускался по речке на землю с такой быстротой, что ветер пронизывал его насквозь. У орочей душа умершего, пробыв определенный срок в подземном загробном мире, уходила затем вверх по мифической реке в заоблачный мир. А шаман эвенков, чтобы достичь «верхнего» мира, во время камлания «плыл» сначала к истоку мифической реки, а там «залезал» наверх по лестнице-дереву».
Таким разным, с множеством ярусов, стран и земель видели собственное мироздание упомянутые и неупомянутые северные народы, и во всех этих фантастических и реальных мирах пролегали непростые пути-дороги чародеев с бубнами.
Но шаманизм на нашей планете – явление универсальное, и, знакомясь с его проявлениями за тысячи и тысячи километров от Сибири, видишь и невольно удивляешься тому, как своеобразны и в то же время удивительно похожи ритуалы и обряды того же посвящения, приемы и методы лечения, формы «общения» с богами и духами, воззрения на строение мира.
В Австралии, например, кандидат в кудесники племени эуахлаи должен пережить приблизительно то же, что и наш вилюйский шаман, оказавшийся, как вы помните, в могиле в состоянии зомби. Только на далеком зеленом континенте неофита сознательно связывают, приносят на кладбище и оставляют там на несколько ночей. Он не сможет сбежать с погоста, если даже очень захочет, и, говорят, с наступлением темноты к нему
