торчащие», на вид, лобковые волосы могут быть такими мягкими. А уж ощущение влажного тепла и представить было просто невозможно.
И хотя с Милой они расстались гораздо быстрей, чем с Оксаной, – Витька был ей очень признателен за настоящее, полное познание женщины. Это позже он осознает разницу между его взаимоотношениями с Оксаной и Милой, и поймет, что они равноценны в своём влиянии на его становлении как мужчины. Но на тот момент значимость Милы в его жизни увеличивалась ещё и тем, что она, добрая душа, создала ему репутацию «Казанова отдыхает», чем поддержала и его самооценку, и пробудив заинтересованность у других девушек. С тех пор у Витьки не было проблем в сексуальных взаимоотношениях с противоположным полом. Но только в сексуальных.
В выпускном классе Витька не ставил перед собой задачи окончить школу с золотой медалью. Он собирался просто нормально проучиться последний год, как и предыдущие. Михаил Захарович отнёсся к такому намеренью одобрительно. Нет можно, конечно, напрячься, «назубриться», но ведь в таком случае выпускной экзамен будет оценкой не реальных знаний ученика, а того, что он сподобился заучить к моменту экзамена и что, скорее всего, очень быстро вылетит у него из головы. А Витьке нужна была реальная оценка.
Особых проблем он не ждал; разве что с учительницей литературы. Она его недолюбливала, хотя была вынуждена признать, что он самый начитанный среди её учеников. Всё дело было в том, что Витьке не очень нравилась русская литература девятнадцатого века, которую, по мнению Татьяны Петровны, должен любить каждый русский человек. А Витька имел наглость спокойно относиться к Толстому, недолюбливать Салтыкова-Щедрина и Некрасова, и терпеть не мог Достоевского.
Последнее вообще почиталось за смертный грех. Нет, он не отрицал талант, пусть даже гениальность, Достоевского – ему просто не нравилось его читать, не нравилось погружаться в мастерски созданную атмосферу его произведений. Для него это было все равно, что ходить босяком по мелким лужам, покрытым вязкой плёнкой мазута. Он так и не смог одолеть «Преступление и наказание», постоянно испытывая жгучее желание швырнуть книгу в угол и пойти принять горячую ванну.
О Достоевском они с Михаилом Захаровичем, который его очень любил, говорили довольно много. Михаил Захарович не навязывал Витьке своё мнение, не пытался «привить любовь» к великому классику (как, впрочем, никогда и ни к чему), он просто говорил о его произведениях так, что они воспринимались в лучшем свете, чем при их непосредственном прочтении.
Ещё Татьяна Петровна пыталась внушить им гордость за русскую классику, говоря, как любит Толстого, а особенно Достоевского, просвещённая часть зарубежных читателей (она так и говорила – «зарубежные читатели»). К сожалению, намного позже Витька прочитал роман Хайнлайна, где героиня рассказывала, что выучила русский, чтобы
