По крайней мере, ты не станешь жертвой иллюзий на свой собственный счёт. Что же касается профессии – кто сказал, что она должна быть единственной на всю жизнь?».
В тот момент из сенец донеслись быстрые шаги, и послышался детский голосок:
«Дядя Миша, вы дома?!».
В комнату, где они сидели, влетела белобрысая девчушка лет десяти в развевающемся платьице из тонкой ткани. Увидев Виктора, она резко остановилась, явно смутившись перед незнакомцем. Михаил Захарович радостно улыбнулся юной гостье:
«Здравствуй, Катюша. Вот, познакомься, это тот самый двоечник и драчун, про которого я тебе рассказывал».
«Привет». – Виктор приветственно махнул рукой.
«Здрасьте, – поздоровалась девочка, всё ещё смущённо, но уже с некоторым интересом рассматривая Виктора. – Это который в университете на философском учился?».
«Тот самый», – улыбнулся Виктор. Посмотрев на него ещё немного, Катя сказала:
«Вы совсем не похожи на философа».
«А на кого, по-твоему, я похож?», – забавляясь, спросил Виктор.
Поколебавшись несколько мгновений, девочка вынесла свой вердикт:
«Вы похожи на комбайнёра, – сказала она, а потом, наверное, не сдержавшись, совсем тихо добавила: – Здоровый такой».
Тут уж мужчины расхохотались во всю мочь, отчего девчушка смущённо заулыбалась, не очень понимая, какой именно реакцией на её слова вызван этот смех. С этими взрослыми никогда не понятно, что они действительно имеют в виду, когда общаются с детьми. Отсмеявшись, Виктор сказал:
«Вообще-то, ты не далека от истины. Я собираюсь работать водителем; правда, не комбайна, а всего лишь такси».
Светлые бровки Кати взмыли вверх.
«Такси? После университета на такси?».
Виктор развёл руками, изображая смущение:
«Вот так!».
Катя только пожала худыми плечиками и покачала головой.
Тут из кухни донёсся тихий шорох. Это оказался стриженый ёжиком пацанёнок, меньше Кати, в замызганной одежонке и с практически такой же грязной мордашкой. Увидев его, Катя громко и возмущённо выдохнула:
«Опять ты?! Я же тебе сказала – не ходи за мной больше! Отстань!».
«Вы опять поссорились?», – несколько обречённо поинтересовался Михаил Захарович. Катя обернулась к нему с тем же возмущением:
«А он опять за своё! Надоел уже до смерти!».
Виктор рассматривал тщедушного пацанёнка, пытаясь угадать, что такого он мог отчебучить, чтобы «надоесть до смерти» девчонке, которая явно доминировала над ним. Поскольку ему в голову так ничего и не пришло, он решил спросить у Кати:
«И что же такого он „опять“ натворил?».
Явно поколебавшись несколько мгновений, Катя, со вздохом, объяснила:
«Он постоянно подбегает ко мне и задирает мне
