забирает её тарелку с пикантной котлетой.
– Да ладно не жадничай, – говорит он ей, – видишь, муж проголодался…
С невольными остатками грации «Тающего Кота» опускается на своё место и принимается по-
крестьянски орудовать ложкой. Теперь Голубика уже никак на это не реагирует и Роману понятно,
что за его выходом, она конечно же, пронаблюдала.
Сокурсник Голубики в очках и всё том же узком галстуке всё пытается докричаться до Романа,
чтобы сообщить, что он просмотрел третьи номера журнала «Иностранная литература» за все
годы, но никакого Боба Блэка с его повестью «Не говори «Гоп!», так и не нашёл.
– И не найдёшь! – с сочувственным выражением лица кричит ему Роман и обречённо махнув
рукой, делает вид, что больше ничего не слышит.
По дороге домой Ирэн просто шипит от возмущения, хотя в её-то положении лучше бы, конечно,
не шипеть. Но она сдерживается, чтобы не ругаться на улице, подобно какой-нибудь склочнице-
бабе. Впрочем, сдерживание даётся легко. Эта лезгинка сбила её с толку. Это, и впрямь, было что-
то! Вот попробуй-ка, изучи его всего. Хотя вечер-то он ей, конечно, испортил. Так что дома она, всё
равно, выложит ему всё!
Однако как хорошо на воздухе после прокуренного ресторана! С неба сыплются частицы
мягкого снега. Он и на земле лежит пуховым тонким одеялом. Хочется зачерпнуть его ладошками и
подкинуть, чтобы пушинки-пёрышки ещё немного попарили в воздухе. Всюду снежок лежит хоть и
рыхло, но ровно, а там, где под асфальтом проходит трасса отопления от него остаются лишь
тёмные влажные дорожки. И пахнет здесь уже не снегом, а весенним дождём с пылью. И Голубика
с некоторым даже неудовольствием чувствует, как её нервный огонь уходит под пепел, тем более
что Роман ведёт себя как ни в чём не бывало, то есть как всегда внимательно и заботливо. Его
надёжная рука всегда настороже. Так что, вскоре поведение мужа в ресторане, особенно с этими
котлетами, начинает представляться Ирэн даже смешным и забавным – вот клоун так клоун! Но
успокаиваться ей, конечно, нельзя. Не на ту напал, дорогой! Ты ещё схлопочешь сегодня от меня!
Дома, переодевшись в просторный халат, Голубика на ночь глядя принимается перемывать
чашки, специально ими звеня. Она ждёт, что Роман всё же как-нибудь ковырнёт в её пепле, потому
92
что сам по себе огонь уже вроде и не пробивается.
Роман, чувствуя это ожидание, подходит к тут же напрягшейся жене и молча смотрит не её руки.
Ну, ждёт же она, ждёт – надо что-то и сказать.
– А знаешь что, Ирэн? – опять же совершенно спокойно произносит он. – Ты остриги,
пожалуйста, свои когти. Всё равно с ними придётся расстаться, когда появится ребёнок. Они же
мешают. Ты ведь сейчас не моешь, а
