тетя Марта, сестра матери Джейн, полнотелая, круглолицая, пятидесятилетняя – целый шар энергии и любви; во многих отношениях она тоже была Хиггинс. Они с Бесс выросли вместе в Эспи и Блумсберге и посещали там Педагогический колледж. Но Марта, пятью годами старше, была более целеустремленной, чем Бесс. В два года она знала алфавит, в три начала писать, в шесть – читать. Ее интеллект и харизма были того же рода, что и те, которые к концу века породят поколение влиятельных женщин-адвокатов и директоров; Марта стала влиятельным миссионером. Когда в 1930 году в ее дом в Хиггинсе пришел переписчик, вот что она ответила, ясно и просто, о роде своих занятий: миссионер.
«Изучение Библии, благочестивый учитель воскресной школы, как и другие источники, – напишет она, – приведут меня к тому, чтобы в 18 лет посвятить жизнь служению Господу». Уехав из Блумсберга, она пошла на краткие курсы религиозного образования в теологической семинарии в Оберне, пятнадцать лет работала в Ассоциации воскресных школ и в 1920 году пришла, наконец, в Совет национальных миссий пресвитерианской церкви. Она писала, что «никогда всерьез не думала ни о какой другой работе», и к тому времени, как Джейн приехала в Хиггинс в 1934 году, Марта была путеводной звездой миссионерского центра уже двенадцать лет.
Во время поездки на север в 1928 году Марта рассказала на собрании служителей церкви, как началось ее великое путешествие. В один «промозглый, темный, мрачный январский день»[153] в 1922 году, проехав двенадцать миль по грязным дорогам, она прибыла в Хиггинс. Ей поручили на выделенные специально для этой цели скромные деньги построить за три месяца дом для постоянных работников миссии, а потом отправиться дальше. Вместо этого она осталась на семнадцать лет, почти до самой смерти. В долине, протянувшейся на пару миль к северу и югу от отметки «Хиггинс» на карте (хотя не на всех картах его отмечали), и вверх по склонам обрамляющих ее гор Марта обнаружила полное запустение: местная школа работала от случая к случаю, воскресная школа не работала к тому времени уже целый год, а местного проповедника, гордившегося тем, что он не научился читать, пока не научился проповедовать, невозможно было убедить в том, что Земля круглая.
Сначала, гласит история, Марта наткнулась на какое-то механическое приспособление, заметно чище, чем все вообще вокруг – часть самогонного аппарата, конечно, скрепу аппалачского самогонного сознания[154]. Но остальные предубеждения Марты не оправдались. «В высшей степени несправедливо, расскажет она своей северной публике в 1928 году, – описывать крайности, будто они в порядке вещей, обобщать и выносить огульные мнения» о горцах. Она нашла среди них как крепко вцепившихся в прошлое, так и других – смело смотрящих вперед; и умных, и «не просто безграмотных, но таких, чье сознание сопротивляется развитию и расширению кругозора».
Однажды, когда она слушала вопиюще невежественные религиозные дебаты местных жителей, ее охватило «сильнейшее чувство внутренней убежденности» остаться именно там, где она была, и попытаться сделать жизнь общины лучше
«Miss Robison Tells of Work in North Carolina Mountains», нет публикации, нет даты, но, судя по содержанию, около 1928 года, Burns.
Интервью с Кей Батцнер.
