type="note">[188]; когда Джейн как-то обвинила ее в том, что та не научила ее готовить, миссис Батцнер возразила в ответ: «Я ведь научила тебя читать, не так ли?»[189]
Впоследствии Джейн никогда не беспокоилась по поводу трудностей, которые встретила, привыкая к Нью-Йорку, а вот адаптацию к Великой депрессии она вспоминала с дрожью. «Думаю, это самое сложное время, какое я когда-либо переживала», – скажет она. И все же ей было не настолько тяжело, как многим другим. Для тридцатилетних, которые только что начали делать карьеру, для сорокалетних или пятидесятилетних людей, переживших увольнение и вынужденное безделье, все было куда тяжелее[190], для них Великая депрессия имела разрушительные последствия. В 1929 году уровень национальной безработицы составлял 3 %; в 1935 году – 20 %. Но Джейн с друзьями были в состоянии «увлеченно рассказывать о том, как нас отвергли тут и там, о странных людях, которых мы встречали в ходе наших пустых поисков, и могли хохотать до упаду по всякому поводу»[191].
Кажется, что короткие, плохо оплачиваемые работы Джейн в эти годы вполне можно справедливо исключить из резюме успешной женщины; поднимаясь по карьерной лестнице, вы просто забываете их упомянуть. Однако Джейн была им благодарна. «Это было не то, чего я хотела, – писала она, – но мне было интересно, и я получала удовольствие». И в самом деле, она устраивалась только на те работы, к которым ее подготовило обучение в школе Пауэлла; Джейн могла записывать 110 слов в минуту и печатать 70 – ничего выдающегося, но очень неплохо, – и она гордилась этим[192]. Подобные работы дали ей возможность увидеть изнанку американского бизнеса, что многие ее однокурсники из колледжа, вероятно, упустили.
Часто по утрам, просмотрев объявления о работе, Джейн ехала на метро в деловой центр. Иногда она ходила на Манхэттен пешком через великолепный Бруклинский мост Джона Реблинга, по его деревянной набережной, проходя под большими готическими башнями. Четыре крепких стальных троса моста начинали свое восхождение с причала на том берегу, забирались на башни, протягивались через реку. С тросов спускались стальные балки, а с башен – диагональные стойки; они были скреплены в месте их пересечения, дрожали из-за ветра и дорожного движения. Посередине тросы свешивались к дороге, потом исчезали под ней. Так что когда Джейн доходила до этого места, равноудаленного от обоих берегов, высоко над водой, была только она, река и большой город внизу.
Иногда Джейн отправляла тестовое задание на вакансии, связанные со скорописью или печатью. Иногда ей отказывали. Ближе к обеду, в любом случае, часто уже ничего больше не оставалось, кроме как бродить по городу, где бы она ни оказалась, или потратить пятак на поездку на метро[193] и выйти на случайной станции. Там она поднималась по лестнице наверх, вероятно, замирала на мгновение, оказавшись в незнакомой обстановке из зданий, людей, дорожных знаков и магазинов, а затем ныряла в окружающие улицы. «Большую часть времени я не понимала, где находилась»[194],–
Интервью с Джимом Джекобсом.
Там же.
Заявление на федеральное трудоустройство, 27 ноября 1943 года, item 42, StL.
Стоимость разового проезда в нью-йоркском метрополитене с 1904 года, после введения в строй, и до первого повышения цены в 1948 году составляла 5 центов. –
Alexander and Weadick.
