ее и принялась жадно пить.
Медведь все время пристально смотрел на нее, и стало ли ему завидно, что она одна пьет в такую мучительно-жаркую пору, или же сообразил он, что теперь конец его рабской цепи в слабых руках, и ему вздумалось проявить свою дикую волю, но он вдруг рявкнул, поднялся на дыбы, одним взмахом лапы вышиб у Матрены лубку и схватил несчастную больную в свои зверские объятия. Кусать ее он не мог, потому что у него не было зубов, но, положив свою жертву на землю, навалился на нее всею своей тяжестью и запустил когти ей в голову.
На крик матери Анютка оглянулась и с необычайным присутствием духа сообразила, в чем дело. Она обмотала цепь своей медведицы раза три вокруг молодой сосны и завязала ее узлом. Не сделай она этого так быстро, медведица, наверно, не задумалась бы последовать примеру своего товарища.
Обезопасившись от этого врага, девочка схватила цепь медведя и принялась изо всех сил тянуть и дергать ее, чтобы оттащить зверя от матери.
Матрена стонала, а Анютка кричала, плакала, звала на помощь.
Подоспевшие Ванюха, Митрич и барин в один взмах сильных рук заставили медведя оставить свою жертву, подняться и отойти от нее. Его тотчас же прикрутили к сосне, и он, рыча от боли и злости, однако, все-таки покорился.
Муж и сын бросились к Матрене. Оба они громко рыдали. Она была без сознания. Из огромной раны на голове ручьем текла кровь.
Господин схватил лубку и бегом вернулся к детям на дорогу.
– Леонид, – сказал он сыну, – случилось несчастье – медведь помял женщину. Сбегай скорей за водой, а вы все, давайте сюда ваши платки.
Мальчик стрелой понесся под гору, а отец достал из одного из карманов сломанной коляски дорожную фляжку с водкой и собрал детские платки.
– Василий, сведи Грозного на ту сторону оврага, сядь на него верхом и что есть духу скачи в село, – приказал он кучеру. – Там заложи бричку, посади в нее Арсенья и человек шесть рабочих и приезжай сюда. Скажи Арсенью, чтобы захватил с собою инструменты, аптеку и носилки. Рабочие понесут женщину, а ты отвезешь нас домой в бричке. Да смотри, не подъезжай сюда близко, а только на ту сторону оврага. Лошади испугались медведей, а они и теперь здесь.
В это время прибежал из-под горы Леонид с полной лубкой воды и вместе с отцом пошел к больной.
Общими силами, неумелыми, дрожащими руками они сделали несчастной перевязку.
– Перенесемте-ка ее, пока она еще без чувств, на край дороги, а то нехорошо, если она придет в себя и увидит медведя – испугаться может, – сказал барин.
Матрену бережно подняли и отнесли на дорогу. Там барин осторожно приподнял ей голову и влил ей в рот несколько капель водки. Это подкрепило ее. Она слабо застонала, пришла в себя и открыла глаза.
– Ну, как ты, желанная, болезная моя? – с грустной нежностью спрашивал ее Митрич. – Где тебе больно?
– Ох, лихонько мое! Все, везде больно, родимый – смерть моя
