style="font-size:15px;"> Не успел я обернуться, как на мою голову надвинулся до самых плеч бумажный колпак.
– Господа, не обижать новичка! Разойдитесь! – произнес внушительный голос.
Колпак моментально исчез, и я увидел того самого господина, который ввел меня утром в класс. Это был Зеленский, старший надзиратель.
Шалуны рассеялись. Я вздохнул свободнее и поспешил укрыться в темный уголок за колонной. Отсюда мне все было видно; но самое зрелище не утешало меня. Крики и гам, игры и забавы, неизбежно оканчивавшиеся потасовкой более или менее сложной, – после тихой домашней жизни, – наводили на меня тоску и уныние. Напрасно приводил я себе на память слова дядюшки: «Побарахтаешься – и всплывешь на поверхность»! Я чувствовал, что сижу на самом дне житейского моря, и барахтаться не было силы. Между тем, еще до поступления в школу, я мечтал о возможности встречи с добрым, ласковым товарищем; такая встреча примирила бы меня с переменой в моей жизни…
Передо мной мелькали самые разнообразные физиономии. Что-то общее, непонятное для меня, связывало их в одну веселую, беззаботную толпу. Я прислушивался к этому отрывочному говору без начала и конца, стараясь уловить его смысл.
– Ба! Вот куда спрятался наш забавный зверёк! – сказал черномазый мальчик, подходя ко мне.
По тону голосу я сейчас признал в нем того, что напялил на мою голову колпак.
– Давеча не удалось познакомиться – продолжал он, хватая меня за руки, – хочу посмотреть, какой ты породы. Идем!
Этот любопытный исследователь был выше меня ростом, широкоплеч, с порывистыми и неловкими движениями.
Выражение блестящих черных глаз – то веселое, то серьезное, – смуглое лицо, ярко-малиновые толстые губы, прядь черных волос в виде оригинального хохолка на лбу – все это, вместе взятое, и в другое время показалось бы мне очень симпатичным, но теперь, когда он тащил меня против воли на середину залы, чтобы подвергнуть тысяче неприятностей, – теперь не представляло для меня ничего привлекательного.
Двое или трое товарищей вздумали было к нам присоединиться.
– Убирайтесь прочь! – крикнул на них мой провожатый.
Не смотря на одолевавший меня страх, я не мог не заметить, что они повиновались ему безропотно.
– Ну, давай играть! – сказал он мне.
Это была игра кошки с мышью, – игра, может быть, очень забавная, но не для меня.
– Оставьте! – кричал я, кувыркаясь в воздухе, – оставьте! Не то сейчас… пожалуюсь надзирателю!…
Лишь только я произнес эти слова, как вспомнил разумный совет дядюшки, но было поздно.
– Если уж жаловаться, так надо, чтобы было за что… Вот тебе!…
При этом я почувствовал на лбу щелчок, и в глазах у меня зарябило.
– Не хочу жаловаться! – вскричал я, хватая его за руку.
– Чего же ты хочешь?
– Вот чего!
И вслед за тем я укусил моего черноволосого тирана за палец.
Совершив
