А тонкость здесь заключалась вот в чем: магистру необязательно выпускать заряд со всех колец сразу, а порою, это могло даже навредить делу: каждый начинающий воин Белого ордена был обязан уметь контролировать число одновременно активируемых печатей, флюиды из которых по проводникам устремлялись к толкателю, а уж из него вылетал силовой импульс. Вилен слабо представлял, какими магическими хитростями удается такого достичь, но четко для себя уяснил, что один выпущенный в грудь заряд способен отбросить противника и, в крайнем случае, повредить ребра. При использовании всех пяти колец импульс запросто сминал латную кирасу или пробивал некрепкий силовой барьер, ничем не защищенную грудь и вовсе пронзал насквозь.
Внезапно, не более чем на мгновение, Вилен застыл, – его точно накрыло волной значимости момента. Все так же непоколебимый внутри, магистр вдруг осознал: он в шаге от высшего сана, на который может рассчитывать обыкновенный сын Империи, – нет, даже не сана, а скорее новой ступени жизни, привилегии, секретом которой обладает лишь Ил Гант, – неимоверно почетного и в то же время исключительно обременяющего, сковывающего без цепей; а уж ему-то, человеку, смиренно ожидавшему собственной казни, даже во сне не приходил подобный вариант исхода событий. И только продолжил он выстраивать собственную, начатую с самого первого дня тренировок магистра, восхваляемую им самим логическую цепь об устройстве внутреннего имперского соглядатайства, как тут же оборвал себя – «пора!».
Вилен взял со стола незаточенный одноручный, в совершенстве сбалансированный меч, который отличался от своего боевого аналога – не считая заточки – отсутствием главной составляющей, делающей их орден воистину грозой лэров и лэрэс, вернее, отступников всего Ил Ганта, – магической печати, при активации которой клинок разрезал практически любой силовой барьер. Однако на экзамене этого не требовалось, – магам здесь запрещалось использовать какую-либо магию кроме стихийной. Привычными быстрыми движениями Вилен рассек воздух размашистыми, но короткими по амплитуде ударами; совершил парочку пробных уколов.
Вдохнул полной грудью – «я готов!».
Не хватало лишь двух элементов экипировки Белого ордена: комплекта метательных ножей с теми же печатями, что и на мече, и символа безымянности святого воина – белой маски, без которой магистру запрещалось появляться вне стен цитадели, если отсутствовали специальные на то указания.
Вилен вышел на арену – круглая, окруженная высокими каменными стенами, диаметр ее был никак не меньше пятидесяти сажень. Дал глазам привыкнуть к солнечному свету. На противоположной от него стороне, в тени стены стоял парень – невысокий, сутулый, с темными волосами, несмотря на молодое лицо, он походил на старца в своей буро-коричневой мантии; на груди у него гордо виднелся герб одной из академий магов – торнадо, орудующее в чистом поле. Накануне экзамена
