нанести новый удар. Показательный проигрыш, чтобы выманить нас на улицу, – говорю, посматривая на её, не тронутое временем, лицо. Будто и не ревела: на щеках ни следа, ни капельки… Это хорошо.
Мои догадки подтверждаются по поводу внутренней личности. Если говорит, что только с виду животное, а внутри я человек, то она – беззащитный ребёнок снаружи, но за пазухой прячет острые когти, которыми быстро отделит шею от головы.
Нет, это не подлость, а простое стремление сберечь свою жизнь.
– Всё-таки, твой телефон отслеживали, – говорю ей, приседая на правое колено, чтобы разобраться с тем, что у меня магазинах, и что может сгодится. Что есть в рюкзаке, лежащий на боку прямо перед моим носом. – По тому, как прячутся по норам, могу сказать, что потеряли нашу точку, и не знают теперь, на каком мы уровне засели… Но за нами, пока что, не бросаются лишь потому, что слишком мало. Понимаешь?
– Ну да… Ты же больше десятка замочил, – боятся, – делится логикой.
– Нет, Карин, – трупы своих их не пугают. В таком большом здании нужно, как минимум, с полсотни людей, а то и больше… Но, не восемь человек.
– Ясно, офицер: они не знают, на каком мы этаже…
– Точно! – соглашаюсь, а у самого внутри нечто сильное просыпается. Девчонка легко обучается, хоть и ведёт себя как ребёнок. Могу поспорить, что через пару дней такой вот погони, уже сама их будет «крошить» втихаря.
– Что будем делать, офицер? – задаёт своевременный вопрос.
– Мы покидаем это место, – говорю, не много успокоившись.
Меня всегда в чувства приводили разговоры с людьми – хорошие, сильные и серьёзные мысли, которые всегда легко ложатся в опустевшую область сознания. Сижу на правом колене, собирая в дорогу свой чёрный уличный рюкзак, а боковым зрением наблюдаю за тем, как девчонка меня копирует, надевая на спину свою ношу. Пистолеты к очередному рывку приготовлены, а голова чиста и подготовлена к последнему забегу.
– Терпеть не могу сидеть в норе, загнанным в угол. Запомни, Карин: движение… Только движение спасает человека! – всё-таки, я решился это сказать, хоть и приберегал для своей воображаемой дочери.
– Будем отчаливать? – спрашивает, с тревогой в голосе.
– Слушай меня сюда, и делаешь так, как я скажу… И ни шагу в сторону! Ясно? – не ожидая ответной реакции продолжаю. – Если я прав: две-три минуты, а, может и меньше, – приедет подкрепление, и они попрут искать нас по этажам. Как и раньше: я иду спереди, ты идёшь за мной, ухватившись за рюкзак, прислушиваясь к любому шороху. Оповещаешь о том, что творится сзади жестами. Но, не голосом!
– Ну ясно же!
– Сколько бы их не приехало, просто знай, что наше главное преимущество – невидимость. Мы должны стать «духом этого отеля». И, главное – слушаешься во всем меня. МЕНЯ!
– Ага…
– А теперь повтори, что ты поняла!
– Если я ослушаюсь, – меня выпорешь, как сучку!
– Умница! – на лице рисуется улыбка, и она мне тем же решила ответить. –
