с головой, я отчего-то решил, что говорить будут о моём отце. Затмение какое-то.
– Это обязательно? – страшно хотелось пить.
– Говоря по правде, – Таракан понизил голос, – я предпочёл бы, чтобы они убрались отсюда поскорее.
– Хорошо, – я прикрыл глаза, а когда открыл, то в дверях палаты появился… мертвец. Зомби, или как их там зовут в фильмах ужасов. В мундире полицейского, сине-зелёный, плоть отваливается на ходу. Мне показалось, что я слышу запах распада.
– Уберите его, – попросил я. – Неужели вы не видите?
Доктор и полицейский переглянулись, и я понял, что Таракан – такой же мертвец. Они оба осклабились и принялись медленно подходить ко мне. И не было сил не то чтобы позвать на помощь, даже отвернуться.
– … Мсье Деверо?
Таракан. Нормальный, живой. Рядом с ним полицейский – тоже на вид вполне нормальный.
– Я задам вам несколько вопросов, – полицейский взял блокнот. – Если…
– Вы можете говорить, мсье? – Таракан прервал его жестом. – Вы уверены? Пять минут, – Таракан показал полицейскому растопыренную ладонь. – Он ещё не вполне пришёл в себя.
– Хорошо, – согласился полицейский.
Я выслушал обычные вопросы – видел ли я кого-нибудь рядом с собой, уверен ли, что это несчастный случай, что-то там показалось водителю, плохо работали тормоза и ещё вопросы, один глупее другого.
Я прикрыл глаза, а когда открыл, то рядом со мной была Шарлотта.
– С тобой всё в порядке? – спросил я. Она рассмеялась и расплакалась, быстро взяла себя в руки.
– Всё, всё со мной хорошо, я там чуть от страха не умерла. Спасибо, Брюс. Ты как?
– Всё цело, – так заверил меня Таракан. – Сказали, недельку тут полежу, потом отпустят.
– Я никуда не поехала, – заявила Лотти. – Нашла тут себе комнату, в общаге я всё равно не останусь. Можно, я буду заходить к тебе?
Я улыбнулся. – Конечно, Лотти.
– Брюс, – она склонилась надо мной. – Я люблю одного человека, и другого не будет. Но я могу быть очень хорошим другом.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы ты правильно понял вот это.
И она снова поцеловала меня. На этот раз вкус был сладким и непереносимо приятным.
– Кому-то точно очень повезёт, – прошептала она и поцеловала меня в лоб. – Я вернусь, Брюс. Принести тебе что-нибудь?
– Музыку, – попросил я. – У меня в комнате на столе плеер.
– Хочешь, я позвоню твоей матери?
– Нет, – возразил я. – Вот этого не нужно.
Мы долго смотрели друг другу в глаза.
– Держись, – она сжала мою ладонь. – Ты спас меня, а я такое никогда не забываю. Увидимся!
Как только она ушла, я понял, что на шее нет «счастливого пенни». Он мог остаться там, на дороге, я мог случайно сорвать его с шеи. Но отчего-то казалось, что я ощущал его прикосновение, когда очнулся в первый раз.
Брюс,
