грохнулся на песок. Дядька открыл глаза и тяжело дыша склонился над проклятым реквизитом. Тот с грохотом распахнулся, и живой зеленый вихрь вцепился артисту в лицо! Толстяк заорал не своим голосом и заметался по арене, брыкаясь и вереща. Во все стороны летели брызги крови, клочки шейного платка, пуговицы… Публика вопила, женщины визжали, хохотали дети, кто-то швырнул на арену пакет попкорна. Аппетитные комочки моментально пропитались красным. Под смех и улюлюканье довольной толпы, зеленая чучундра повалила горе-фокусника на песок, и одним размашистым, точным движением оторвала ему голову. Кровь хлынула фонтаном прямо в чемодан. Похоже, он был безнадежно испорчен…
Но шоу, безусловно, спасено! За кулисами дрессировщик попытался было рвануть на помощь, но антрепренер решительно остановил смельчака, жадно всматриваясь в окоченевшие зрительные ряды. В воздухе звенел тяжелый, кровавый запах настоящего успеха!
А тем временем, маэстро Дормиро Иеронимус Бласт, или то, что от него осталось, в последний раз шаркнул ногами по песку, и затих. То ли неизвестная науке обезьянка, то ли карлик слез с его безголовой туши, деловито отряхнулся, стащил с мертвой головы цилиндр, и куртуазно отставив ножку в расписном сапожке, раскинул ручки, готовый принимать аплодисменты.
Повисла леденящая тишина. Можно было расслышать, как волоски шевелятся на руках тысячи зрителей. Лепрекон водил умилительно-зловещей мордашкой по рядам, и казалось, сейчас он скажет: «Вы, мадам, да, вот вы – выходите к нам, я распилю вас на части!»
– Какого… какого дьявола… Помогите, помогите ему, кто-нибудь! – отчетливо шипел за кулисами укротитель львов. Зеленый карлик повелительно махнул в его сторону когтистой лапкой, и тот заткнулся.
Безобразник благодарно кивнул и ощерился в зубастой улыбке. Он раскланялся публике, сердечно прижимая к затянутой в расписную жилетку груди, свободную зеленую ручку.
– Ап!! – проорал он, и жестом записного франта водрузил на рогатую голову намокшую шляпу. Кровавые струйки расползлись по его уродливой мордахе.
Толпа, наконец, вздохнула, и взорвалась в чистом экстазе!
– Браво!!! Браво!!! – бушевали зрители, отбивая ладони в котлетки.
Громче всех орал маленький Арчи:
– Я знал, я видел, я видел, я знал!!
Но его голосок потонул в восторженном реве толпы…
За кулисами антрепренер, чертыхаясь, ломился сквозь кучку обалдевших артистов, а конферансье лихо седлал белую красавицу-лошадь. Та встала на дыбы и попятилась. По форгангу, сминая все в кашу, тараном пронесся слон. Трубный рев поглотил хохот и визг золотоглазых его укротителей.
Двое
Этот денек в середине июля выдался прекрасно-жарким, в отличие от непомерно мрачной погоды прошлых дней. И он вдруг решил прогуляться. Вышел даже раньше времени, не утерпев – так уж сильно скучал по солнышку! Оно было
