Королевского камня, по очереди сидели на нем и рассказывали секреты, а остальные затаив дыхание слушали. Должно быть, их лица были серьезны, а в зрачках отражались отблески заката над Колымой.
Я всё ждала, когда секреты измельчают, а камень затопят паводки.
Женьку Скворцова, тем не менее, тащили на каждое собрание всеми правдами и неправдами. Женька не раз высказывал свою несостоятельность по части секретов, но его продолжали тащить туда. И приглашения эти поступали от девочек.
Всегда ровный ко всем, немного отстраненный, живущий, как и брат, на два дома – то у мамы, то у папы, он считался самым положительным героем двора, но самым недосягаемым. Не было человека, который с большей готовностью отремонтирует велосипед, чем Женька, или поможет дотащить тяжелую сумку, но никто не мог знать за него ни один ответ в девичьих анкетах* и сказать, чем живет этот мальчик. Были ли у него проблемы, были ли у него пристрастия, как, например, моё пристрастие к плавленым сыркам или рисованию пеной стеклоочистителя на окнах. Казалось, он сошел со страниц комиксов, где герои только и делают, что спасают велосипеды и переводят бабушек через дорогу.
Но не анкеты интересовали«невест». Каждый раз они ждали, не скажет ли Женька чего о том, кто ему нравится из девочек. Он не говорил. Он рассказывал только, что мама бросила папу, что они с братом не ночевали дома, и говорилось это как бы невзначай. Девчонки кивали, мол, секрет засчитан, но отходили от камня с обманутыми надеждами. И самое тягостное ожидание испытывала Настя, наша заводила, которая не раз называла Женю «женихом», и готова была «дать втык» каждому, кто посмеет опротестовать это, потому что он научил ее плавать и уже два раза чинил велосипед. От Женьки никаких признаний не поступало, хоть ты убей.
Но однажды что-то случилось.
Он заговорил. Вернее, он проговорился. Просто за обычными хлопотами у костра Женя сказал: «Жалко, здесь нет Дашки». И, наверное, то же самое сказал мой верный товарищ Паша, тот самый второгодник, который считал меня очень умной (Пашке много ли надо – два раза потолковали о молекулах и атомах). Тогда другие мальчики нашего двора тоже спросили, почему здесь никогда нет Дашки, странно. И некоторые сказали, что если бы не Костя, который следует за мной как хвост, то любой предложил бы мне дружбу. Другие подхватили беседу словами о том, что у меня есть «что-то такое в характере». Третьи сказали, что у меня есть «что-то такое в лице». А им, наверное, просто нравилось, что я не хожу на Королевский камень, и при желании каждый из них в моих глазах имел шанс выглядеть хорошим.
Что еще сказал им Женя, я до сих пор не знаю. Но тем же вечером я стала наблюдать какую-то пристальную атмосферу во дворе. Настя угрюмо смотрела на Пашку. Пашка виновато – на Настю. Все парни наперебой мерялись при мне разными качествами и оказывали мелкие услуги. Дарили подарки. Костя закинул мне в форточку сникерс и записку. Жени не было видно во дворе долго, а Настя перестала со мной разговаривать, и почти все девочки перестали со мной разговаривать.
