ждать, неспешно осматривая всё вокруг, чужое и непонятное, но отдалённо напоминающее своё, родное. О таком де ла Вега явно не читала в легендах, с которыми ей давали знакомиться в академии Гладиус. Однако больше пугало не то, что всё вокруг не так, как дома, и не столько дальнейшая судьба, сколько вопросы о том, что произошло, почему именно сюда и, главное, зачем.
Взгляд голубых, по-детски больших глаз девушки скакал со зверолюдки на элементы интерьера, и так по кругу. Вопросов было достаточно, а ответа – ни одного.
Когда же проситель наконец замолчал, отчасти получив то, что хотел, настала очередь новоприбывшей, с которой незнакомец обращался помягче, ибо она пришла с его сородичем.
– Tika wor ala gastolla, – начала женщина, обращаясь к мужчине как к равному, – tika ereq ala cutesa, ereq nova. Jrew te zoi ti.
– Fohova, – мужчина кивнул и посмотрел на девушку, в то время как женщина указала ей на рот, передавая право говорить.
Лодовика встретилась с алыми глазами и, тихо сглотнув, произнесла одно лишь слово:
– Ламафа?
Мужчина нахмурился, разбирая язык, и склонил голову набок. Женщина посмотрела на Лоду и повторила жест.
– Я, – показала на себя пальцем одноглазая, – с Ламафы. Меня зовут Лодовика.
– Я уже понял. Мне язык твой надо было разобрать, – наконец раздалось из уст птицевидного зверолюда, осмотревшего девушку с холодком, но не столь неприязненно, как предыдущего гостя, – это Ламафа.
– Я не помню, как попала сюда, – донья де ла Вега продолжилась свой рассказ, – вы поможете мне вернуться домой?
Неизвестный посмотрел на девушку как на наивную дурочку:
– С чего бы вдруг нам помогать тебе во время того кошмара, что творится? У нас своих дел по горло.
«Тогда зачем продолжать этот диалог?» – подумала Лодовика, вскинув брови, но воздержалась от остроты.
– С того, что я могу помочь. Я из академии Гладиус, вся моя жизнь посвящена борьбе с кошмарами на Ламафе. Тем более вы радушно приняли меня, и я хочу помочь, чем смогу.
Незнакомец явно заинтересовался словами девушки, однако двери своего доверия он открывать не торопился, дабы не получить нож в спину. Зверолюд поднялся на ноги, вытягиваясь во весь рост, что не был велик, и шагнул в сторону девушки, волоча за собой, будто драгоценный плащ, крыло.
– Все те, кто хотел помочь моему народу, обычно предавали нас и меня.
Плавным лёгким шагом пахнущий лесом и пухом мужчина подобрался к Лодовике, неотрывно глядя ей в глаза бритвенной остроты взором, всматриваясь в самые дальние закоулки сердца в поисках клеветы.
– Ты готова стать той, что украшает этот тронный зал, в случае лжи?
Одноглазая отступила на шаг, легко нахмурившись. Предательство и ложь – это манеры её лучшего друга, никак не её.
– Готова,
