бы говорил, – усмехнулся я.
– А че не так? – возмутился он. – Между прочим, я уже два года как семейный человек. Жену свою очень люблю, а через месяц у меня родится лапочка-дочка. И буду я самым счастливым мужчиной на этой планете!
Я задумался: ведь действительно – минуло два года с тех пор, как мой друг остепенился. А я даже не счел нужным обратить на это внимание. Почему? Семья, дети – неужели это и правда столь значимые вещи, если даже такого парня как Леха они ухитрились превратить в порядочного семьянина, краснеющего при одном только упоминании былых выходок?
Размышления об этом привели меня к более поразительной мысли. Перебрав в памяти все мною написанное, я вдруг понял – ошибки быть не могло! – что ни в одном из моих текстов ни слова не говорится о семье с ее положительными и отрицательными сторонами. И единственной причиной этого являлось мое банальное незнание семьи как таковой. Столько раз я в мельчайших деталях описывал человеческое падение, одиночество или боль, сутками напролет раздумывал над тем, как изобразить подлинное безумие, но при этом ни разу и словом не обмолвился о семейной жизни. Мои рассказы брали первые места в ежегодных литературных конкурсах и печатались в видных журналах, в то время как сам я с нетерпением дожидался ответа из нескольких авторитетных издательств, ничуть не сомневаясь в успехе. Окрыленный, я мнил себя состоявшимся писателем и лишь теперь вдруг осознал, что не способен рассказать о самом главном в жизни человеческого общества – о взаимоотношениях внутри семьи.
А ведь семья давала невероятный простор для действий – от глубинных исследований древнейшего и зачастую кровопролитного чувства, до сакрального «муж и жена – одна сатана». И это не говоря о правдоподобности возможной истории, значительном расширении ее целевой аудитории, более прочной корреляции читателя и персонажа.
– Пойми, – меж тем распинался Леха, – когда ты найдешь себе девушку, у тебя все в жизни наладится. И дело тут не в том, что она станет готовить пожрать или стирать твои вонючие носки, – не-е, это все херня! Главное, что у тебя появится спутник, родная душа, которая не позволит тебе окончательно закрыться в скорлупе твоего «я». Просекаешь, дружище?
– Если честно, не особо.
– Да я к тому… Короче, то, что некогда казалось мне забавой, теперь приносит свои плоды. – Он хлопнул меня по плечу. – Мурат, ты очень талантливый человек, и я говорю это без всяких там… ну-у, ты понял.
– Думаю, да.
– Но ты затрагиваешь в своих рассказах очень мрачные темы, и – так или иначе – эти темы затрагивают тебя. Ты меняешься.
– В смысле?
– Да ты погляди на себя! Ты уже превратился в бог весть что! Натуральный затворник! Практически никуда не ходишь, ни с кем не общаешься, только сидишь и читаешь эти твои странные книги, смотришь не менее странные фильмы и пишешь, пишешь, пишешь. Это же ненормально! Мне вот кажется, что если б я тебя не навещал, ты бы и вовсе здесь паутиной зарос. Именно поэтому
