style="font-size:15px;"> Рыхлые куски земли отлетели от босых пят Маттэ, а болельщики сразу же оживились. Тонкий металл рассек воздух и угодил в стержень шестопера. Тури отошел назад, уклоняясь от нового выпада. Теперь это было гораздо легче, чем на первых секундах. Туорэм, как и рассчитывал, замедлил соперника – осталось не прогадать с моментом контратаки. Но вот: скорый удар слева отбит колотушкой, однако незамедлительный порез направо задевает его кольчугу со скрипящим звуком.
– Дьявол! – Поморщившись, выругался Туорэм. – Черт тебя побери!
Толпа завопила еще более яростно. Он отвлекся, посмотрел на кольчугу лишь на мгновенье – кольца были невредимы. Но разворот соперника с наскоком не заставил себя ждать – на этот раз острие рассекает левое бедро, плечо и, как ни парадоксально, бровь и щеку. Жуткая участь не миновала и глаз. Раздался гулкий мучительный рев, кровь хлынула ручьем, а сам он рухнул на вязкую землю. Хрустнули шейные позвонки, а спину прошило горячей болью. Однако рука рефлекторно выставила шестопер вперед, отбила следующую атаку. Цепь медальона, свисающая с бугристой шеи противника, зазвенела почти над ухом Тури.
«Нет, определенно, хуже положения не придумать! Похоже, я переоценил свои таланты. Впрочем, как всегда… Ну ничего, расплата за глупость уже близко».
На голубом фоне неба он заметил, как сабля поднялась для окончательного шквала. Но не нашла ничего, кроме сырого грунта. Туорэм тяжело дыша, прижал вытекающее яблоко глаза, перевернулся и, прихрамывая, встал. Создавалось впечатление, будто с острым жжением, из глазницы вытекает и его душа.
«Боже! Люциам, если ты меня слышишь… Да, я тебя ненавидел и презирал всю жизнь, признаю. Но дай мне немного удачи! Самую малость… Крупицу, больше ничего не прошу! Я знаю, этот ублюдок вымотался… Еще совсем чуть-чуть осталось. Совсем чуть-чуть…»
Лысый ринулся, превозмогая усталость и норовя срубить голову в кольчуге. Тури, держа дрожащую ладонь над оком, пригнулся, а следующий удар отвел шестопером… Быстрая сабля со звоном вылетела из крепкой хватки Маттэ. От искреннего удивления Туорэм потерял равновесие на долю секунды. Но этого момента хватило, чтобы Маттэ успел накинуться и повалить его на лопатки, начав избивать костяшками. Раз! Два! Три! Тупая, вязкая, боль создала чувство, что физиономию разбили тысячи кулаков.
Толпа протяжно ахнула.
Тури тянулся к выскользнувшему из потной руки оружию, но попытки выдались ничтожными. А потуги зарядить хоть куда-нибудь другим кулаком не увенчались успехом – бритоголовый не останавливался.
«Вот и все! Прощай, мой дивный мир! Хотя, моих откровений все равно никто не услышит… Разве что государь Люциам сейчас животик надрывает».
Очаг пронзительной боли зародился в области левого плеча, где была нарушена целостность кольчуги от приема саблей. – Маттэ прокусил зубами кожу, углубившись дальше, до мускулов, и отгрыз часть – алое содержимое струей
