налево и направо? Не дурак же он…
Толпа строила живой коридор, чтобы пропустить названных бойцов.
«Но почему он с такой охотой подписал себе смертный приговор?!» – Голос внутри лишь задавал вопросы, а отвечать на них был должен сам послушник.
– И почему из этой необъятной толпы должны схлестнуться именно они? – Философски сказал Эколт вслух и не заметил этого. – Как будто судьба…
– А может, ее ирония? – Перебил Гартиммер с умным видом, точно строил коварные козни. – Может, так предначертано?
– Вот тебе на – фаталистом заделался, – исполин прокрутил колун на проушине. – А быть может, проблемы как раз не у Тури?
– Ага, – хмыкнул недоросль, – а солнце садится не на западе… Кранты ему!
– Верно, – хмыкнул амбал, – во кои-то веки вынужден с тобой согласиться.
Амеон был готов прожевать язык, насупился.
Послушники продолжали расступаться. Гладиаторы достигли арены.
Туорэм, заметив троицу, кивнул и улыбнулся. Действительно, эта улыбка служила ему самой верной броней от любых невзгод, да и носить ее легче, чем стальные латы. Хотя сейчас он все-таки нацепил хауберк, доходящий юбкой ниже колен, тряпичные штаны и кожаные боты. Из оружия захватил круглый щит и, на удивление всем, дробящий шестопер. В ботинке спрятался кинжал… Любимый кинжал.
Капюшон из металлических звеньев свисал с головы, словно хламида, еще больше сутуля его и без того искривленную спину. Нос выдавался вперед, как и немалый кадык, на несколько сантиметров, превращая их обладателя в подобие хищной птицы, которая вылетела на охоту в поисках жертвы. Птицы, которая неделями не может поймать дичь – под веками вечно мелькали синеватые круги, щеки вваливались внутрь. Да и в целом лик создавал вид измождения и усталости.
Трое стояли, словно истуканы, не отводя взора от ходоков. Амеон пожелал удачи Туорэму, но озвучить послание не рискнул. Корить себя за трусость он начал сразу же. Конечно он трус! И эгоист. И почему все должно быть именно так? Вот бы повернуть время вспять…
Маттэ шел следом, догоняя Тури и демонстративно раскачивая плечами, что, однако, проблематично делать в металлическом обмундировании. Под латами билось что-то звонкое:
– Эй, неудачник, забыл, что сегодня бой и по обычаю прихватил только гамаши?
Получив, как и ожидалось, хладную и безжизненную реакцию, Маттэ плюнул оппоненту прямо в лицо. Тот вытер рукой и пошел дальше.
– На меня смотри, когда говорю, выродок! Твоя мамаша не научила тебя манерам? Или работа в борделе отнимала все время, – кривозубый расхохотался, – и силы? А папаши, небось, и вовсе не водилось?! Действительно, зачем нормальному мужику такая потаскуха?
«Не особо впечатляет, говнюк. Хвалебные оды о моей почетной династии уже давно не цепляют мою душу».
Железный кулак Маттэ метнулся в сторону затылка в кольчуге, но наткнулся на плечо. Тури шагал вперед, как ни в чем не бывало, только
