наказал кто-то. – И без глупостей!
Ни Мутаро, ни Амеон не сопротивлялись и аккуратно сползали наземь. Их приперли к бревенчатой стене обветшалого дома, не давая объясниться. Венд выл, ухватившись за позвоночник. Удушающая безысходность проявилась отчетливее, когда вооруженная свита замкнула их в полукруг.
К горлу, тем временем, помимо удушья, подступили острые стальные лезвия, вовсю готовые разрезать бархатную плоть.
– Заткни пасть! – к животу корчащегося Венда прилетел шипастый кулак, а страдалец простонал, зажал рот и съежился в клубок, предвкушая новую атаку. – Что, сукин сын, хватит с тебя?! А? Повторить?!
– Неужели это конец? – Д’Олса вылупился на грозного витязя, приставившего клинок к его подбородку. – Столь нелепая кончина…
Твердый металл погружался. Глубже и глубже, без промедления. Пара мгновений и он проткнет хрупкую защиту.
– Довольно! – командирский голос ударил по всей улице. – Прекратить беспредел!
Цокот огромной кобылы лорда не рисковали прервать и самые бравые ребята. Повелитель оттягивал сладкий момент и не торопился разрешить нелепицу. Он поправил серые волосы, улыбнулся уголком губ, кожа натянулась, словно столовая скатерть, а мертвецкие червоточины пронзили нутро ужасом холодного уныния. Лорд обернулся на Ами, который рисовался спокойным, как удав. Публика не зафиксировала лихорадочной его трясучки.
Что-то ядовитое и болезненное напомнил промозглый укор аристократа. Что-то, что уходит корнями в темное прошлое, когда мысли путаются в липкой паутине времени, а приятные воспоминания бесследно стираются, оставляя в сознании незаживающие раны. Гнев внутри Эколта взревел красками воодушевления. Желваки заиграли.
Лазурные огни вельможи не мигнули. Сомнений не осталось.
«Нет, нет… – Ами таращился, не отрываясь, и до сих пор не верил собственному невезению. – Не может быть! Это… Это ты!»
– Ты мне кажешься знакомым. Хм… – лорд озадачился. – Мы раньше не встречались?
– Нет, – произнес Амеон, спрятав неутихающую буру – Никак нет.
– МИЛОРД! Обращайся согласно титулу, собака! Этого прихвостня следует проучить, чтоб другим неповадно было! – рыжебородый бугай обнажил булаву, снял округлый шлем и преклонил колено перед Рибелонтом. – Господин, разрешите мне стать Вашей карающей дланью!
– Хм… – Властитель многозначительно задумался и замычал. – А ты прав, мой верный подданный. И прав в высшей степени этого прекрасного слова!
Барин подал левую кисть перстами вперед, и рыжебородый солдат с удовольствием расцеловал изнеженные белоснежные пальцы. Все четыре, вернее четыре с половиной – части безымянной фаланги недоставало.
– Сарт, – мягко пролепетал повелитель, – помоги этому мужу исполнить священный долг…
Конный стрелок находился позади, буквально в пятнадцати шагах. Приклад уперся в плечо, всадник
