как правило, бледно-зеленые, со временем подсыхают и приобретают желтоватый окрас, как, например, в Вашем варианте.
Если поднятая верхняя губа, выдающая глубокие морщинки, означает удивление, то именно оно снизошло на прозорливого правителя. Барин почесал затылок, подошел и приказал поднять узника с колен.
– С самого начала я уловил некрестьянский выговор, одеты вы неподобающе челяди, – лорд кивнул на упавшего Венда. – Хотя, про него не могу сказать то же.
Рибелонт выплюнул мерзкий сгусток, попав в порванную штанину Д’Олсы.
– Если я прикажу вылизать мою подошву – он это сделает!
Мутаро насупился, сжал кулаки.
Рибелонт пустил еще один гадкий плевок и угодил в бровь склонившегося островитянина: белесая слизь потекла по ланитам.
– Гляди какой! Он будет злиться, проклинать, но сделает и стерпит, все, чего бы я ни пожелал. Знаешь, почему?
Амеон молчал.
«Люциам, ради всего святого! Вытащи нас отсюда, умоляю!»
– По одной единственной причине – страх. За свое бренное существование! Но вот ты… Тобой движет что-то иное. – Повелитель похлопал святошу по скуле. И сжал кожу около шеи так, что Эколт почти закричал. – Как твое имя, сынок?
– Гартиммер, – задыхаясь, прокряхтел он.
Воевода отпустил травмированный закорок. Эстет колебался, но смотрел на обидчика так же сурово, как и в первые минуты диалога. Рибелонт считал, что Ами не боится его… Сам же Амеон был готов опровергнуть данное утверждение, лишь бы его оставили в живых… Главарь добродушно улыбнулся, уголки его розовых тоже губ поджались – синеватая радужка весело отразила падающий свет.
– И зачем лгать? Ты так решительно держался. И пустить все насмарку? Разочаровал…
Пальцы сдавили плечо жестче прежнего, стремительно погружаясь в мягкие ткани. Хвостатый заорал, да так звучно, что толпа оглохла. Экзекутор и не колыхнулся, однако слегка ослабил тяжелый хват. Товарищи Эколта внимали, не смея помочь.
– Еще раз?
– Амеон! – Скорый вопль упредил дальнейшие пытки. – Мое имя – Амеон!
– В-о-о-о-т! Больше похоже на истину, как считаешь, Амеон?
Эколт задергался и затрясся, зубы застучали друг об друга, как на морозе.
– А фамильное? А? Ну же!
Послышались шаги. Это подкрался советник и протрещал над ухом руководителя какую-то неразбериху.
Рибелонт, игнорируя посланца, ухватился за густую гриву Эколта и нанес сокрушительный удар коленом в грудь, что тот беспомощно опрокинулся вперед.
– Ах!
Ами откашлял содержимое желудка – желтое пятно по периметру отдавало зловонным смрадом. Он еще долго ловил воздух ртом, не смея подняться.
– Жалко расставаться, однако государственные дела не терпят отлагательств. Ты не против?
«А? Что? Как? Неужели ты оставишь
