что-то смогла вспомнить – и то, что забыла, жгло сильнее, ведь как можно забыть собственные плохие поступки!
Потом Дженни увидела, как в их дом пришла мачеха, – и тут Дженни увидела столько своих дурных дел!.. Почти любое задание, которое ей давала мачеха, заканчивалось маленькой местью от девочки: плевок в суп, грабли рядом с дверью, мышеловки, оставленные будто случайно не в тех местах… Дженни поразилась, как даже незаметно для себя она творила пакости – и хотя многие из них были безобидными, а другие безуспешными, они случались почти каждый день! Дженни даже почувствовала сердцем ту злобу, которой были наполнены ее поступки, – те, которые она совершала сама! Почему же только сейчас она стала понимать, как прогнило ее маленькое сердечко?!
«Нет, я не пройду испытания, – подумала Дженни, останавливаясь и заливаясь слезами, – я плохая, плохая, плохая. Мое сердце не годится для того, чтобы победить колдунью».
А темная гладь озер показывала все новые и новые дни Дженни, все самое плохое, что та успела сделать. Так мало лет, а так много случилось этого плохого!
Наконец – разговор Дженни со Старым енотом, а потом с Совой, и тут Дженни совсем отчаялась.
«Ведь я совсем не переживала за них, я переживала только за себя! – поняла она. – Я решила идти совсем не ради других, а только ради себя, ради того, чтобы смочь вернуться домой, чтобы мне помогли избавиться от мачехи! Какая я бесчувственная! Из-за меня умерла мама, а потом я становилась только хуже и хуже!»
И теперь, казалось, уже вся шерстка Дженни промокла насквозь от слез.
«Как привлекательно выглядят эти озера, – подумала она. – Как легко сейчас упасть вот в это, что в шаге от меня – и больше никому и никогда не делать зла!»
И вот, как околдованная, она стала вглядываться в озеро, которое снова стало темным и отражало только ее саму – мокрого маленького енота. Дженни не могла ступить ни вперед, ни назад.
«Я могла бы вырасти и стать как моя мачеха, или как та страшная колдунья, что прогнала енотов из леса», – подумала Дженни, и вот озеро, будто услышав ее мысли, стало показывать лес, о котором говорил Старый енот. Белые зверьки спасались бегством – а многие исчезали в пламени – и гнала их огромная фигура колдуньи, в руках которой был огонь, и ее лицо было лицом Дженни.
Будто холод сковал все тело девочки, она будто превратилась в одну ледяную глыбу, которая вот-вот сорвется. Она уже ничего не могла сделать с собой, ее влекло вниз. И вот она уже начала падать… Но нет, задняя ее лапка потянулась назад, и Дженни просто потеряла равновесие и рухнула на мост.
«Я должна идти вперед, – произнесла она вслух. – Именно ради других и должна».
И она пошла, хотя она была уже совсем без сил и еле передвигала лапы, и ни единой мысли о том, чтобы остановиться, ее не посетило, а озера оставались зеркально-темными и пустыми.
Нет, в ней не было и ликования, хотя она понимала, что победила колдовство, прошла испытание.
Теперь
