в коридор страха – но впереди мерцал тусклый свет из маленькой бреши в стене, той, что могла стать выходом. А потом свет становился все ярче и ярче, и хотя она слышала уже за собой не только сопение стража, но и топот сотни пар ног, а еще и громогласный повелительный крик королевы – девочка не боялась. Выход приближался.
А потом Энни вырвалась через пролом в стене, оставив позади страшную страну эльфов – и очнулась в мокрой от росы траве, под ярким летним солнцем, у холмов – где, как издревле известно, волшебный народ эльфов скрывается от внимания людей.
Дженни-енот
Одну девочку звали Дженни, и у нее не было ни сестер, ни братьев, только отец и мачеха. Отец весь день работал на фабрике, а мачеха заставляла свою падчерицу много трудиться по дому, кричала на нее и била, если у той что-то не ладилось.
И вот в один день у Дженни все как будто валилось из рук, а мачеха так сердилась, что, как казалось девочке, готова ее убить.
Вот Дженни уронила глиняный горшок на пол – и мачеха на нее закричала: «Ах ты растяпа этакая, маленькая крыска, да что б у тебя руки и ноги превратились в лапы!» Дженни охнула: и правда, руки у нее превратились в маленькие черные лапки с коготками, и ножки тоже… Она не смогла устоять и тут же опустилась на пол. Как же ей теперь сварить кашу, если до стола теперь даже не дотянуться?
А мачеха слышит из соседней комнаты, что Дженни замешкалась и перестала трудиться, и кричит ей:
– Да что ты там, заснула? А ну быстрей за работу!
И Дженни неуклюже схватила горшок – он не треснул при падении, слава богу – обеими передними лапками и попыталась встать на задних. На самую малость она привстала, но тут же потеряла равновесие – как уж тут поставишь горшок на стол, да еще насыплешь туда крупу! Да и крупу на пол не стащишь: не дотянешься… Дженни хотела уже сказать о своем несчастье мачехе, и что не может так, да очень уж ее боялась.
«Может, она ведьма?» – подумала Дженни. И девочка горько расплакалась, а когда стала вытирать быстро бегущие слезки – еще и случайно поцарапала себе лицо коготками. Ох увидит ее мачеха сейчас – что же будет! Но та не выходила из своей комнаты и только кричала на весь дом:
– Ах ты там плачешь, замарашка! Вместо того, чтобы делом заняться! Да пусть у тебя лицо превратится в мордочку енота!
Дженни охнула и пролепетала: «Какая же я бедная!» – а вместо этого получился тонкий писк. Она потрогала лицо лапками – там и правда была пушистая остроносая мордочка!
И она заплакала еще пуще, и черно-серая шерстка стала намокать от слез. Какая же она некрасивая сейчас, наверное! Ее же никто не полюбит теперь, а отец не узнает и прогонит! Она ведь даже не сможет сказать ему, что это она, его дочь! Теперь Дженни стала просто маленьким уродливым зверьком в человеческом платьице.
«Я такими лапками не смогу держать даже метлу, и теперь уж ни с какой работой не справлюсь, – горевала она. – И кашу не смогу есть, я же все время буду ронять ложку… наверное, я умру
