а горло забилось пеплом, сделав наши голоса писклявыми – такими мы и наши дети остались навсегда. С тех пор нам пришлось скрываться от колдуньи. А уж когда люди стали занимать все земли – мы стали прятаться в городах и кормиться их пищей. Молодые уже не знают, не помнят тех времен, они стали просто воришками, плутами и не сохранили никакого благородства. И только я да мои верные друзья каждый день вспоминаем о том прекрасном лесу, о нашей родине, которая была уничтожена… Это тяжело: навсегда потерять родной дом, девочка.
Последние слова были сказаны с такой горечью, что у Дженни защемило в сердце. А как же быть ей, неужели и она потеряла свой родной дом? Никогда не увидит папу? Как тогда она понимает Старого енота…
Пока он молчал, она съела еще одну банку варенья, чтобы успокоиться.
– Как вспомню воздух нашего родного леса, – продолжил енот. – Как вспомню ту доброту и любовь, что царила между всеми нами, как вспомню свою возлюбленную, что погибла в огне… А вспоминаю я каждый день… Трещина проходит по моей душе, и тогда мне кажется, что весь мир должен превратиться в пепел.
– Не надо так думать, Господин Старый енот! – воскликнула Дженни. – Может быть, еще не все потеряно.
– Ты так думаешь, девочка? – поднял голову загрустивший енот, но потом снова поник. – Нет, прошлое уже не вернуть. Того леса больше нет, да и мы уже не те. А Огненная ведьма – где ее теперь найти, кому победить? Все правда уже потеряно.
Он замолчал, Дженни тоже. Ей стало очень неловко.
– Господин Старый енот… – начала она. – Вы очень мудрый, может, вы знаете, как я могу снова стать человеком?
– Эх, девочка, – вздохнул тот. – Все ведь мы уже не те, что были раньше. Может, вернись я и мои сородичи в лес, стань мы прежними, мы и правда вернули бы себе мудрость и многие знания об этом мире. Тогда я смог бы тебе помочь. А теперь – могу только пожелать удачи. И заходить сюда иногда – здесь правда очень много варенья, и есть даже кое-что еще.
– Вы здесь живете? – спросила взгрустнувшая Дженни.
– Нет, что ты. В таких местах ночевать опасно: никогда ведь не знаешь, когда людям захочется проверить свои запасы… Так только, утолять голод: но и тут не зевай, девочка – я лишился кончика хвоста, когда после долгого голодания увлекся ужином. У людей часто оказывается под рукой топор, когда они слышат шорох в доме.
Дженни вдруг стало так жалко и своего старого собеседника, и себя. Так жалко, что она уже не могла быть здесь и говорить с этим грустным старичком. Она попрощалась и поспешила на улицу.
Там смеркалось.
Собака исчезла: только на мокрой земле переулка остались ее и Дженни следы.
Девочка, не зная, куда деваться от нахлынувшей тоски, пошла куда глаза глядят – по узким улочкам, по карнизам, по крышам; ей так хотелось, чтобы ее обнял папа, и она понимала, что он уже никогда этого не сделает. Все время, пока она шла, ей казалось, что рядом
