исчез.
Ее заточили в темницу.
Очнувшись, она некоторое время ничего не понимала – сознание возвращалось к ней постепенно, но образ погибшего Музыканта стоял перед ней неустранимо. Впрочем, казалось… что он улыбался. Тогда, когда стража подняла его с пола, усыпанного осколками, и всем стало ясно, что он мертв. Это было непонятно ей сейчас, но он действительно улыбался – улыбкой счастливого человека. Энни почувствовала это, хотя только начинала видеть.
Спустя время девочка осмотрела темницу: соломенный тюфяк, каменные стены, окно с решеткой – маленькое, под самым потолком, – откуда лился свет, видимо, утренний. За решетчатой дверью в темницу распласталась огромная туша ее охранника – гигантского зверя с туловищем, похожим на собачье, но с головой дракона. Страж лениво обернулся и взглянул на Энни шестью глазами: каждый излучал уверенность и мощь. Энни передернуло.
Какое странное смешение чувств было в ней! Музыка вдохнула в сердце смиренное благоговение и искреннее счастье. Но ведь спустя секунды после того, как мелодия утихла, Музыкант – добрейший человек, ее новый и единственный друг – был мертв. Какие невероятные краски, цвета, формы она теперь могла созерцать – ведь она видела, видела! Но перед ней сейчас были только каменные стены темницы, грязный пол и кошмарный зверь, а в будущем ее тоже ждала смерть. И под таким разносторонним напором чувств она начала мерить шагами свою тюрьму, думая, нет ли здесь какого-нибудь тайного входа или выхода.
Дверь даже не была заперта – ни замка, ни щеколды – но с таким охранником они и не были нужны. В окно, даже если получилось бы снять решетку, она бы не пролезла. Что же делать? Энни потратила несколько часов на то, что осмотрела весь этот каземат – но не увидела ничего полезного. «Может, чудовище боится огня? – спросила она себя, глядя на соломенный тюфяк. – Но у меня нет спичек, да и солома сырая… Наверное, мне никогда отсюда не выбраться – до самой казни, или просто старости и смерти. Или они решили морить меня голодом? В любом случае ничего у меня не получится…»
Энни села на корточки и заплакала, желая, чтобы весь ужас и горе ушли со слезами. Она, наверное, даже не сразу услышала, что у ее колена кто-то пищит.
– Энни, Энни, – звучал с пола тоненький голосок, – наклонись!
Удивленная девочка наклонилась к полу, сначала не увидев, кто к ней обращается – а это была мышь.
– Кто вы? – спросила Энни.
– Я мышь, старая приятельница нашего Музыканта. Я была почти все время с вами, после того как прибежала сказать Музыканту про начало бала. Я знаю, что ты очень добрая и смелая девочка, и ты не хотела, чтобы Музыкант погиб. Я хочу помочь тебе выйти отсюда.
– Он умер из-за меня, – сказала Энни, едва сдерживая рыдания.
– Музыкант умер счастливым, – возразила мышь. – Он прожил долгую жизнь из-за заклятия королевы и теперь избавился от него, сыграв лучшую из своих пьес. Он никогда не играл
