Нет, он и раньше меня не узнавал и всегда путал имя, что уж теперь-то».
Через несколько кварталов на Дженни напала собака, исхудавшая и голодная злая дворняга, и девочка долго спасалась бегством по узким улочкам, пока, наконец, не юркнула в щель в одной из стен. «Надо же, – подумала она. – Никогда не знала, что умею так быстро бегать!» Только вот лапки болели, а кое-где она их стерла в кровь о камни мостовой. Она почувствовала себя очень, очень уставшей.
За щелью еще рычала собака, так что Дженни решила забраться глубже в дом.
Там было темно: похоже, она попала в какую-то кладовку. Девочка обрадовалась, что сможет найти еду. Но тут же, продвигаясь вперед, она наткнулась на что-то теплое и мягкое и отпрянула, а это нечто распрямилось, и Дженни, с уже привыкающими к темноте глазами, поняла: это енот!
Он был старым и выглядел тоже уставшим, и долго вглядывался в Дженни перепачканной в чем-то мордочкой. Казалось, его тоже ошарашила внезапная встреча. А Дженни не могла сообразить: как здороваться по-енотьему, да и сможет ли она говорить на их языке?
У енота начал дергаться нос, будто он принюхивался.
– Добрый вечер, господин енот, – пропищала Дженни и поразилась: это звучало не на человечьем языке!
Енот, ничего не отвечая, подошел к ней ближе и начал обнюхивать. Дженни терпела, только тряслась мелкой дрожью от волнения. У зверька были такие умные и понимающие глаза – Дженни была уверена, что ни у одного животного прежде не видела таких.
– Ты пахнешь человеком, и одежда на тебе человеческая, – ответил зверек степенным, размеренным голосом, хотя для людей он показался бы писком. – И говоришь ты с акцентом, и размерами крупновата… Ты явно не наша. Кто ты, откуда ты?
Дженни заволновалась еще сильнее.
– Меня зовут Дженни, я живу недалеко отсюда… Мачеха на меня разозлилась сегодня и прокляла, и я стала такой. Меня только что чуть не съели, я устала и голодна, пожалуйста, не сердитесь, что я вас не заметила.
Собеседник продолжал внимательно смотреть на нее. Дженни смотрела в ответ. Ей показалось, что она заметила несколько седых волосков в его шерстке… седеют ли еноты от старости? В любом случае, он, наверное, был очень старым: он выглядел осунувшимся и дряхлым.
– Угощайся вишневым вареньем, девочка, – сказал он и показал на баночки за его спиной. Видимо, он им и лакомился в тот момент, когда Дженни случайно натолкнулась на него. – Кушай пока, станет легче. А заодно и поговорим.
И сам принялся за лакомство: окунул лапку прямо в банку и облизал. Дженни смутилась, но последовала примеру. Какое это было замечательное лакомство! Надо ли говорить, что сладости доставались Дженни раньше совсем редко, почти никогда, – а уж вишневого варенья она вообще ни разу не пробовала!
«Может, это не так уж и плохо – быть енотом», – решила она, вылизав одну баночку до дна.
– Как мне можно называть вас, господин енот? – спросила она. Откуда-то
