обернулся: один из евнухов пытался незаметно для окружающих привлечь его внимание.
Акамие тут же поднялся, не потревожив увлеченного музыкой и вином Эртхиа, и поспешил за посланником.
Лакхаараа, против воли, обернулся ему вслед, стиснул зубы.
Эртхаана оборачиваться не стал. Он искоса глянул на старшего брата и поднес ко рту чашу, полную темно-красного густого аттанского вина.
О доле в военной добыче
Витые-плетеные фонари бросали черный узор теней на голые каменные стены просторного покоя. Расставленные широким кругом на полу, они освещали наваленные грудой драгоценности, высотой до колена Акамие. Он устало прикрыл глаза. Столько сокровищ, как сегодня, он не видел никогда. И уже не хотел видеть.
– Что, Акамие, глаза слепит?
Темная могучая фигура царя отделилась от стены. Облачко пара, рваное в пляшущем на сквозняке свете фонарей, отлетело от его рта. Акамие низко поклонился, прижимая ладони к груди.
– Открой лицо.
Подняв один из фонарей, царь подошел ближе.
– Как загорел твой лоб. А щеки и шея так же белы. Нет! Белая кожа у того щенка. Видел его? Он один убил не меньше дюжины моих воинов, если мне не солгали. Впрочем, не это важно. Его сестра бросилась с башни. Его отец принял яд, и мать тоже. Из его рода он один попал мне в руки живым. Я приказал следить за ним днем и ночью, иначе он покончит с собой, как все они. Что ты скажешь об этом, читатель свитков с древней и новой мудростью?
– Мой повелитель, спроси своих советников, более просвещенных и умудренных, нежели твой недостойный раб.
– Спрошу. Когда пожелаю. Сейчас я спрашиваю тебя.
Акамие торопливо облизнул губы.
– Их поступок мне непонятен, мой повелитель. Я читал, что в отдаленных землях люди вольны сами выбирать между жизнью и смертью, но это выше моего разумения.
Вопросительно взглянув на царя, Акамие воспользовался паузой, чтобы перевести дух. Царь кивнул: продолжай.
– Мой повелитель, конечно, уже обратил внимание на несуразности устройства этого дворца.
– Он внушает подданным трепет и повиновение…
– Но он неудобен и неуютен для самих владык. При такой суровой зиме на окнах нет ставен, камень стен ничем не укрыт, и нет отопительных ниш. В купальнях чистейшая вода, и мне показали: они наполняются бьющими здесь ключами. Но, мой повелитель, кто может купаться в такой воде среди необогретых каменных стен, где гуляет ледяной ветер? Ложа здесь тверды, а одеяла тонки, и нет подушек, и у лестниц ступени чересчур высоки…
– Этому мальчишке, когда бы он вырос, стали бы впору. Как и его отцу, и всей сотне его предков. Что ты думаешь об этом, Акамие?
– Мой повелитель, я видел сокровищницу, она просторна и состоит из многих помещений, но в ней тесно от сундуков с золотыми и серебряными монетами, с невиданной красоты и величины
