ласковой песни…
Далекий 1946 год. Мне шестнадцать лет. Я учусь в восьмом классе. Недавно в нашем городке наконец-то открылся кинотеатр, больше похожий на сарай с деревянными лавками. Городская электростанция сутки работает – неделю ремонтируется. Но в кинотеатре есть движок и ручная динамо-машина, которую дружно по очереди крутят зрители, желающие посмотреть фильм.
Афиша на желтой оберточной бумаге гласит: «Новый худ. фильм. Первая перчатка. Нач. сеанса 19 ч. Касса с 18 ч.».
Мы с ребятами, как всегда, сидим и лежим на полу в трех метрах от экрана. Это наши места. Начинается фильм, и мы все там, на ринге с Никитой Крутиковым (Иван Переверзев). А потом на экране показывают вечер на Москва-реке, яхты, лодки.
В исполнении Нины Грековой (Надежда Чередниченко) звучит удивительная лирическая песня В. Соловьева-Седого на стихи В. Лебедева-Кумача «На лодке».
С той поры, как мы увиделись с тобой,
В сердце радость и надежду я ношу…
По-иному и живу я, и дышу
С той поры, как мы увиделись с тобой.
Спортивный фильм о боксе понравился, а песня – потрясла меня до глубины души. Три дня шел фильм и три вечера я с ребятами лежал на полу перед экраном и слушал тронувшие душу музыку и слова:
…Милый друг, наконец-то мы вместе.
Ты плыви, наша лодка, плыви.
Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей большой любви.
…С тех пор прошло семьдесят два года. Но эту прекрасную песню о молодости и светлой любви я так и не смог забыть. Много лет я хранил пластинку фирмы «Мелодия» с этой песней. Потом появились музыкальные плееры. Я записал песню «На лодке» и до сих пор часто слушаю её.
А иногда эта чудесная песня моей молодости вдруг непроизвольно звучит где-то в закоулках памяти и глубинах мозга, напоминая тяжелые послевоенные годы и радость первой любви…
Первая любовь или школьный роман
Первый раз я влюбился в семилетнем возрасте. В школу я тогда ещё не ходил, но в сентябре собирался идти в первый класс. Девочка, которую я полюбил, жила на соседней улице. Настоящее её имя я не знаю, но все подружки и мы мальчишки звали девочку просто – «Мака». Что означало это слово, и кто её так назвал, никто из нас понятия не имел. Мака и Мака…
Девочка симпатичная, может быть даже красивая (с точки зрения моей и моих друзей). А меня почему-то все звали «дед». Между прочим, это прозвище осталось на всю жизнь. И в молодости, во время учебы, службы, и теперь, когда я уже на самом деле стал прадедом, по-другому ко мне не обращаются. Я привык…
Компания наша была большая, примерно половина мальчиков и столько же девочек. Почти все мы были ровесники («малышня» в счет не бралась). Играли в разные детские игры, но почему-то всегда около дома Маки.
Она стала среди нас лидером, любила командовать и мы все подчинялись ей беспрекословно.
