не раз успокаивала себя подобным образом, когда оставалась одна в своей темной спаленке, и ей мерещились шевелящиеся по углам тени.
Набравшись мужества, Мариголь разомкнула веки. На нее не мигая уставились круглые янтарные глаза с черными точками зрачков. Существо почти полностью вползло на судно. Отдаленно напоминая огромного двухметрового тритона, оно подрагивало серой кожей с размытыми желтоватыми пятнами. По бокам удлиненной головы слегка трепетали тонкие нежно-розовые жабры. Тритон раздул крошечные ноздри, тихонько фыркнул и открыл пасть, усеянную мелкими острыми зубами. В глотке чудовища бешено метался ярко-красный узкий язык. Раздалось стрекотание.
– Миларапы! – раздался вопль Совгора.
Она узнала этого тритона. В библиотеке замка висела пара гравюр с изображением миларап, пугающих и одновременно притягивающих. В детстве она могла часами простаивать перед ними, с каким-то странным любопытством разглядывая леденящие кровь сцены. Большие чудища с когтистыми лапами облепившие судно, пожирали носившихся в панике моряков с искаженными от ужаса лицами. Надпись под гравюрами гласила. «Миларапы, атакующие судно».
«Насмотрелась – пронеслась в голове, – не стоит в нежном возрасте упиваться кошмарами. Однажды они могут прийти к тебе наяву».
Отрешенно, будто во сне, она наблюдала, как миларапа неторопливо повернул голову к бьющемуся, как рыба на крючке, воющему Совгору. Тритон шумно втянул воздух маленькими ноздрями и медленно, будто ленясь, направился к старику, заскрежетав когтями по палубе. Совгор пытался отползти, но руки не слушались его. Он бестолково елозил ими по палубе, распластавшись на досках, извиваясь, будто огромная издыхающая, агонизирующую лягушку, с перебитым хребтом.
Из оцепенения Мариголь вывел удар руля, пришедшийся по ребрам.
Миларапа уже ухватил старика за башмак. Мариголь дрожащими руками вынула из ножен спрятанный под одеждой кинжал. Вскочила на ноги, ей показалось, качка уменьшилась и она, нелепо приплясывая, стараясь сохранить равновесие, приблизилась к серой гадине. Ступня Совгора наполовину скрылась в пасти тритона, послышался хруст, старик завизжал, а глаза его налились кровью и вылезли из орбит.
Девушка занесла руки с кинжалом над головой, целясь в череп чудовища. Из-за качки удар пришелся в шею. Миларапа взвыл, из раны в лицо Мариголь брызнул фонтан желтоватой зловонной жижи. Он выпустил изжеванную окровавленную ногу старика. Мариголь замутила, но она вновь сделала отчаянный выпад в сторону тритона. Кинжал вспорол бледную серую шкуру, в разрезе показалась блестящая кость черепа. Миларапа лязгнул зубами и ухватил ее за полы кафтана, тряхнул, оторвал большой лоскут. Она рухнула на палубу. Чудовище выло и надвигалось на нее, мотая из стороны в сторону окровавленной головой.
– Ну что дрянь, – трясущимися руками девушка наставила острие кинжала на серую морду. И вдруг отчетливо осознала, она может победить гадину.
