она перетащила его непослушное долговязое тело на палубу.
Потирая ушибленный зад, Совгор оглядел судно опытным взглядом, дал пару указаний и облегченно вздохнул:
– Теперь можно отдать швартовый.
– Это еще не все. Ласточка, моя лошадь…
– Сдурела, дочка! Не место кобыле на этом крошечном судне. Здесь не перевозят лошадей.
– Нет, – голос Мариголь дрогнул, она торопливо заговорила, – я все просчитала, ее можно привязать к мачте. Или отправить на корму.
– Бабы – дуры, – проворчал старик, – посмотри какая низкая посадка у судна. Вот-вот воды хлебнет. При первой же небольшой качке… если кобыла не будет стоять как вкопанная… а ведь она не будет! Судно перевернется!
Он приблизил желтое морщинистое лицо к Мариголь:
– На таких судах не перевозят лошадей!
Губы ее задрожали. Она отвернулась от старика. Шепнула:
– Сейчас вернусь.
Размазывая по щекам слезы, шатаясь, подошла к радостно заржавшей Ласточке, привязанной к забору.
Уткнулась лицом в пушистую мягкую морду. Нежные волоски ласково щекотали ее кожу. Ласточка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
Мариголь на мгновенье посмотрела в ее чудесные глаза и снова быстро спрятала лицо в гриву.
– Здесь есть замечательные луга с зеленой сочной травой. А недалеко от деревни я видела небольшое озерцо, – шептала она, уткнувшись в гриву, – тебе будет хорошо здесь… хорошо.
Сняла седло. Освободила голову лошади от уздечки.
– Я найму большое судно на Миланге и вернусь за тобой!
И медленно ласково провела рукой по бархатной мягкой шкуре – от головы до крупа.
– Ты самая лучшая. Лучшая! Гуляй! – резко отвернулась и почти побежала к пристани.
Ласточка, игриво взбрыкивая, радуясь свободе, пританцовывая, затрусила следом. Пару раз она шаловливо боднула хозяйку мордой в спину.
Дойдя до пристани Мариголь обернулась, заложила два пальца в рот и оглушительно свистнула, звонко шлепнув ладонью по крупу лошади.
– Гуля-я -й!!!
Отбежав на пару метров, Ласточка резко развернулась и застыла, вытянув шею, прядя ушами, недоуменно глядя на хозяйку.
И когда Мариголь, уже отвязывала шхуну, лошадь, осторожно пробуя копытами шаткие бревна, ступила на пристань, пошла к судну.
Девушка оттолкнула судно веслом, и легкое течение понесло его прочь.
Она долго смотрела на лошадь; немигающие, недоуменные, вопрошающие глаза, с большими пушистыми ресницами; они удалялись, пока не стали просто черными точками. И когда Мариголь отвернулась, и судно плавно вышло из гавани с берега донеслось протяжное призывное ржание. Она зажала большими пальцами уши.
Под руководством старика, Мариголь удалось поставить парус.
