воздуха. Но я надеюсь, что солнце, и этот ясный воздух, и жизненная весенняя зелень есть в душах моих молодых и старых героев, с которыми мне до боли грустно расставаться. И мне все время хочется вернуться к ним и вернуть их в эту жизнь, за которую они погибли в ледяных степях под Сталинградом».
В одном из интервью Ю. Бондарев признавался, что в романе «Горячий снег» он «пытался сказать о войне то, что не успел сказать в других своих книгах». Но и несколько иначе. Спустя три года после выхода романа писатель объяснял корреспонденту «Литературной газеты»: «В «Горячем снеге» я написал о войне несколько по-иному, чем в повести «Батальоны просят огня». И не только в плане, что ли, художественном, но и в плане историческом: ведь между романом и повестью пролегло одиннадцать лет. Это тоже было стремление к познанию и как бы толчком биографии (не прошлой, а настоящей) – пора более широкого осмысления человека на войне, пора какого-то накопления, сделанного не мной, а самим временем. Это своего рода категорический императив, исходящий из самой жизни. Однако «Батальоны просят огня» и «Горячий снег», как мне кажется, не спорят друг с другом. Это родные братья, у позднего брата лишь больше морщин и больше седины на висках». Однако, считал писатель, «я остался самим собой в понимании человека, поставленного на грань «или – или» в момент самой высокой и тяжелой проверки на человечность. Это понятие заключает в себя все: мужество, товарищество, любовь, ненависть, смысл жизни, теплоту патриотизма. И в повести, и в романе меня привлекал человек, который ради святого и правого дела готов вынести любые испытания, совершить самый большой подвиг».
Вот это проявление человеческого в человеке на рубеже между жизнью и смертью и придает, с одной стороны, художественное своеобразие роману, с другой – дает ответ на вопрос о той жизненной силе, которая помогла выстоять Сталинграду. Суть романного конфликта как раз и заключается в проверке нравственных качеств человека в экстремальной ситуации, и выявляется она не только в сюжете в целом, но практически во всех ответвлениях сюжетного действия, во всех его «капиллярах», представляющих собою взаимоотношения различных персонажей, которых в произведении более шестидесяти.
Взять, к примеру, «осевую» для «Горячего снега» линию Дроздовский – Кузнецов, в которой в условиях фронтового быта, военной субординации и конфликта-то не должно быть: младший по должности (Кузнецов) да не ослушается старшего (Дроздовский), хотя они выпорхнули из одного училища и равны по званию. Первая стычка лейтенантов происходит во время привала на марше к огневой позиции. И не просто из-за мелкой зависти Кузнецова к своему более удачливому сокурснику, ставшему командиром батареи, не из строптивого желания не подчиняться вчерашнему однокашнику, с грубой откровенностью демонстрирующему обладание властью. «Запомни, в батарее я командую, – воспитывает Дроздовский Кузнецова после утомительного перехода. – Я!.. Только я! Здесь не училище! Кончилось панибратство! Будешь шебаршиться – плохо для
