детей.
Он убрал волосы со лба.
– Вряд ли за ближайшие дни они сильно отрастут.
– Ну вот видите! Вы же всё понимаете!
– Хорошая работа?
– Ой, да. Безусловно. – Она остановилась подле львов, словно те обозначали некую важную границу. – «Апартаменты Лабри», на Тридцать шестой. Четырехсотый дом. Квартира семнадцать Е. Заходите в любой момент после обеда.
– Сегодня?
– Разумеется, сегодня. Если хотите работу.
– Конечно. – Его отпустило напряжение, прежде из-за вездесущести своей незримое. Он вспомнил хлеб в переулке: целлофан под фонарем мерцал ярче его или ее затуманенных побрякушек. – У вас там кабинет. Чем вы занимаетесь?
– Я психолог.
– А, – и не сощурился. – Я ходил к психологам. В смысле, я кое-что про это знаю.
– Правда? – Она, не наклонившись, коснулась львиной щеки. – Ну, я считаю, сейчас я психолог в отпуске. – Слегка над ним насмехаясь: – Консультирую только с десяти до полуночи, «У Тедди». Если то есть вы со мной выпьете. – Но насмехалась она по-дружески.
– Годится. Если срастется с работой.
– Сходите, как приведете себя в порядок. Тем, кто там будет, скажите, что миссис Браун… Мадам Браун – это прозвище, меня «У Тедди» так зовут, а я видела вас там и подумала, что вы, может, знаете меня так, – что вас прислала миссис Браун. Может, я тоже загляну. Но вас сразу приставят к работе.
– Пять долларов в час?
– Боюсь, подыскать надежных работников стало нелегко с тех пор, как мы во все это вляпались. – Она постаралась посмотреть прямо вверх под веки. – О да, люди, которым можно доверять, попадаются все реже и реже. – И на него в упор: – Вам интересно, почему я доверяю вам? Ну, я вас уже видела. И мы, знаете ли, уже дошли. Я начинаю подозревать, что дальше некуда. Просто некуда.
– Утренняя газета!
– Мюриэл! Мюриэл, ты как себя ведешь? А ну ко мне!
– Утренняя… эй, собака, приветик. Уймись, ну? Лежать!
– Мюриэл, сию секунду ко мне!
– Лежать! Вот так. Приветик, мадам Браун. А вот и ваша газета.
Хлопая бордовыми клешами, Фауст перешел дорогу. Мюриэл плясала вокруг него против часовой.
– Привет, старушка.
– Доброго вам утра, – сказала мадам Браун. – Что-то вы сегодня не рано, Жуакин.
– Одиннадцать тридцать по часам на церковном шпиле, – закудахтал он. – Приветик; приветик, молодой человек, – вручая одну газету, вручая другую.
Мадам Браун сунула свою под мышку, не разворачивая.
У него газета так и повисла в руке, а Фауст между тем, особо ни к кому не адресуясь, взвыл:
– Получите утреннюю газету! – и пошел по улице. – Пока, мадам. Доброго утра. Получите газету!
– Мадам Браун? – спросил он, не доверяя своей решимости.
Она смотрела газетчику вслед.
– Что это такое?
Она
