смотрел ей в макушку. И уходил.
– От этого…
Он обернулся.
– …мне… чудно́. – И лицо у нее было еще страннее.
– Что, – рискнул он, – это значит? – и проиграл: вышло то ли догматично, то ли панически.
– Иди сюда?..
– Ага. – Он присел рядом, рукой задев ее руку; волосами коснулся ее волос, нагнувшись. – Что?..
Нагнувшись вместе с ним, она пальцем подчеркнула одну строку.
– Вот тут, где у тебя слова в обратном порядке, не так, как здесь, – я думаю, если бы мне это просто описали, я бы сказала, что это не очень интересно. А когда читала – все четыре раза, – мороз по коже подирал. Но это, видимо, потому, что оно так хорошо подкрепляет суть. Спасибо. – Она закрыла тетрадь и отдала ему. Потом прибавила: – А что ты так удивляешься? Мне правда понравилось. Ну-ка: я… восторгаюсь мастерством и тронута… ладно, сутью. И это удивительно, потому что я не ожидала. – Она нахмурилась: – Вот честно, ты… ужасно таращишься, и я от этого страшно психую. – Но глаз не отвела.
– Тебе понравилось просто потому, что ты меня знаешь. – Это тоже чтобы проверить, каково ему будет.
– Может быть.
Он очень крепко сжал тетрадь и весь онемел.
– Я думаю, – она слегка отодвинулась, – тебе разницы нет, понравится другим или не понравится.
– Да. Но страшно, что не понравится.
– Мне вот понравилось. – Она хотела было продолжить, передумала. Это она что – плечами пожала? Наконец взглянула на него из-под свисающих лепестков. – Спасибо.
– Ага, – сказал он чуть ли не с облегчением. А затем, будто вдруг вспомнил: – Тебе спасибо!
Она смотрела на него, и ее смятение складывалось в какую-то другую гримасу.
– Спасибо, – повторил он как дурак, уже потея ладонями, прижавшими тетрадь к джинсовому бедру. – Спасибо.
Эта новая гримаса – понимание.
Руки его крабами проползли друг по другу, обхватили его и обняли за плечи. Колени вздернулись (тетрадь упала между ними) и пихнули в локти. Внезапный прилив… это что, удовольствие?
– Я нашел работу! – Его тело распалось: разбросав руки-ноги, он хлопнулся на спину. – Эй, я работу нашел!
– А?
– Пока ты спала. – Удовольствие потекло в кисти и ступни. – Эта вчерашняя женщина из бара – она приходила с собакой и дала мне работу.
– Мадам Браун? Ничего себе. Что за работа? – Она перекатилась на живот, поближе к нему.
– Какая-то семья. Фамилия Ричардс. – Он заерзал, потому что в ягодицы впилась цепочка. Или тетрадная пружинка? – Выносить всякий мусор.
– Мусора, конечно, – она выдернула тетрадь у него из-под бедра, – в Беллоне хватает, есть что выносить. – Положила тетрадь за его головой, подбородком оперлась на руки. – Жемчужина, – задумчиво сказала она. – Кэтрин Мэнсфилд в письме Марри сравнивала Сан-Франциско с жизнью внутри жемчужины[11]. Из-за тумана. – Небо над листвой темно
Кэтрин Мэнсфилд (Кэтлин Мэнсфилд Марри, 1888–1923) – новозеландская писательница-модернистка; Джон Миддлтон Марри (1889–1957) – английский писатель, критик и публицист, ее муж; имеется в виду письмо Мэнсфилд к Марри от 13 октября 1919 г.
