полиция. Отыскать пропавших детей, не удавалось, правдивая информация о покойниках активно замалчивалась. Дело начало принимать скандальный характер и молчать далее, становилось неосмотрительно и небезопасно. Народ, встревоженный смутными слухами и догадками, заволновался, ропща и упрекая власти в неумении оградить население от нашествия мертвецов. Город стал походить на кипящий котел. Радио и телевидение подогревало без того накаленные страсти и свою лепту в общую суматоху внесли озабоченные ситуацией народные избранники. Эти и шагу не ступали без того, чтобы не покрасоваться перед публикой своим жертвенным служением на благо отечества. Почти все сто двадцать депутатов Кне́ссета с утра и до вечера делали срочные запросы министру по внутренней безопасности с требованием представить широкой общественности сведения – «О беспорядках, имеющих место в Тель-Авиве – с тридцатого марта сего года и по сей день включительно»
Нестабильная обстановка во втором по значению культурном центре Израиля вынудила министра безопасности в спешном порядке пригласить на экстренное совещание представителей высшей духовной власти, озабоченных массовыми волнениями в ортодокса́льных кругах.
На заседание собрались комиссар тель-авивской полиции, члены парламентского Комитета по национальной безопасности, а также главные ашкенази́йский и сефа́рдский равви́ны страны, больше всех, проявляющие нервозность.
После сжатого экспрессивного вступления о возникшем в городе непростом политическом моменте Эммануил Кога́ркин – министр по внутренней безопасности, славившийся умением произносить пространные речи, приступил к изложению сути дела:
– Господа, – сказал он и выдержал внушительную паузу, долженствующую, как он полагал, придать его экстренному сообщению соответствующий вес и значение, – к сожалению, нежелательная и в корне искаженная информация о происшествиях на кладбищах большого
Тель-Авива просочилась за пределы главного полицейского Управления.
Тут он сделал вторую паузу, чтобы как можно мягче сформировать то, что, в сущности, все уже давно знали. Затянувшиеся паузы министра вызвали недовольство ашкенази́йского раввина:
– Что вы тут нам заливаете, милостивый государь, – сердито вставил он, – в народе ходят слухи, будто мертвые, восстали из могил, правда, это или нет?
– Именно, – уважаемый рав Гро́сс, – со скорбной физиономией отвечал министр, – именно слухи, распространение которых создает немалые трудности в нашей повседневной и, я бы сказал, самоотверженной работе
– Господин министр, не бывает дыма без огня. – Вмешался главный сефа́рдский священнослужитель рав Илья́у а-коэ́н, – вы патрулируете кладбища, оскверняете могилы, безнаказанно вскрывая
