еще что-нибудь.
– Честность, скажем… не помеха. Да, честность не помеха.
– Кристальной честности мошенник! Ужаснейший пройдоха! Прохвост первостатейнейший! Взятки берет после того, как встанешь перед ним на колени да заумоляешь его, каналью, до седьмого поту.
– Вы нашему начальнику не в бровь, а в глаз попали.
– Я в любом трактире ужин смогу заработать – за час. Цены мне бы не было, если б копил, а так – пропиваю с друзьями-коллегами. Я ведь – дурак, провизатор гороховый. Шут, господа!
– Пожалуй, ты заработал у нас золотой, да вот только у нас его нет у самих. Вы бы заняли нам или буфетчику… дрянь человечишко… заплатили бы. А, провизатор?
– Что ж, господа, я вижу, коллеги мы с вами.
– Коллеги, коллеги, милейший. Чиновники мы, а мундиры гусарские – это для форсу. Чтобы начальству назавтра доложили: видели в опере нас, а мы скажем: «То братья родные, похожи на нас, близнецы». Почет, уважение, боязнь!
– Я вас угощаю! Буфетчик, шампанское нам! Кутить до утра! Наше актерское счастье в вине, господа!
– Наше чиновничье счастье, пожалуй, в другом.
– Счастье от бесчестья, господа. Пока ты несчастен, ты – честен, а как подфартило – мошенник. Счастье не ловят, его отнимают. Вам для полного счастья чего не хватает?
– Орденок бы в петлицу, да тайного советничка…
– Орденок – это просто! Нищему дайте полтинник, а затем заберите назад, да и мелочь его всю заставьте отдать. На завтра вам – орден в петлицу. Нежданно!
– Всего-то? Ну, нищему от сего не убудет.
– Действительно. Можно его другим днем одарить.
– Ну, это уже лишнее.
– Вы делаете успехи. Вам сейчас уже можно орден давать.
– А тайного… тайного-то советника как получить?
– За тайного нужно сиротку обидеть.
– Сиротку оби… да-как-же-так?
– А вот так – взять, да и обидеть.
– Нет, сиротку нельзя обижать, никак нельзя! Так что же, на всю жизнь оставаться без тайного?
– А вы послужите примерно по чести и совести – лет эдак тридцать.
– Сиротку! А нельзя ли чиновника какого-нибудь нахального обидеть вместо дитяти невинного? Приятеля моего, например!
– Это что же ты, мон ами, на меня указуешь?
– Да ты погоди со своими обидами. Это я в шутку. Лучше послушай, что умный человек посоветует нам.
– Нет, только сиротку. Чиновника всякий обидит. Приятеля – тем более.
– Экая жалость! Какую сиротку? А то бывают такие сиротки! Сто очков вперед дадут любой столичной конфузнице. И все-таки: как можно обижать?
– Да обижать-то не вы будете, другие. Обидеть всегда найдется кому. Вам лишь согласие надобно дать.
– Ах, другие! И кто такие?
– Да родственники ейные.
– Родственники,
